Непристойные отношения

Я не слышу, что она говорит. Эти ее волосы соблазнительным каскадом опускающиеся почти до самой талии…

Две недели воздержания — это очень большой срок для физически здорового молодого мужчины. А Ю… она прекрасна. Там и без воздержания сложно не сорваться.

Так, стоп! У вас договор, — внушаю самому себе. — У нее трагическая любовь к покинувшему ее парню. Кощунственно, Шторм. Побойся Господа нашего.

«И сними себе уже кого-нибудь в клубе», — мерзким голосом Дэна подсказывает внутренний черт.

Но самое плохое в этом всем то, что «кого-нибудь» как-то вот и не хочется, а хочется…

— Илья Романович, вы кофе будете?

Словно застуканный на месте преступления вуайерист вздрагиваю и, отвернувшись от созерцания через прореху молодой нимфы, почесываю большим пальцем бровь.

— Я тут… смотрел вон те… Ну… как их, — киваю в сторону вешалок с кружевными женскими халатами и кручу рукой в воздухе, вспоминая слово. — Ну эти…

— Пеньюары? — подсказывает продавец и одаривает меня взглядом: «можешь не стараться, я видела, что ты подсматривал, извращенец».

— Да, их, — игнорирую взгляд. — Мне вон тот, черный. Ну, не мне, разумеется — ей, — оборачиваюсь и именно в этот момент из примерочной выходит слегка порозовевшая Юна, бережно удерживая в руках платье.

Ситуация — глупее не придумаешь. Мне тридцать три года, в моих руках огромный концерн, я был женат, мночисленно бит жизнью и только что я подсматривал за своей молодой женой, которая мне вовсе не жена. И меня за этим позорно застукали.

Але? Дурдом? Да-да, это снова я. Приезжайте.

— Платье потрясающее, Илья Ро… — осекается и тянет улыбку Ю, шагающая рядом со мной до кассы — Просто Илья. Но, — мрачнеет, — я не могу принять такой дорогой подарок. Вычтите эту сумму из тех тридцати тысяч, так будет правильнее.

— Договорились, — легко соглашаюсь, зная, что этого не будет.

Подношу золотую Визу к пожирателю денег и спустя пять секунд две тысячи долларов улетают в бездонное небытие. Ловлю себя на мысли, что никогда, наверное, не покупал что-то женщине с таким удовольствием.

Секс в примерочной кабинке был, а вот сеанс подсматривания — определенно в новинку. Вот видишь, детка, и ты меня чему-то новому можешь научить.

— Ваша сдача, — окликает меня продавец, и пока я вдупляю, какая сдача с банковской карты, чертовка вкладывает в мою ладонь визитную карточку бутика с подписанным ручкой номером телефона.

И это не ускользает от внимательного взгляда Ю.

Два взгляда от двух женщин и оба такие разные. Один: «ты извращенец, но я таких люблю, набери мне» и другой: «опять на моих глазах, Илья Романович? Снова?!»

Да вы доконаете меня когда-нибудь, женщины.

Глава 19

Вечер на открытии ресторана Аркадия Шелеста[1] проходит так, как проходят все вечера у людей подобного сорта. Ярко, громко, слишком кричаще. Масса людей, искрящийся Кристал в фужерах на тонкой ножке, фальшивые улыбки «на миллион».

Вижу самого виновника торжества, салютую ему стаканом виски, затем замечаю его отпрыска Марка. Тот не видит меня — стоит прислонившись к белому роялю и не отрываясь смотрит куда-то перед собой. Смотрит очень внимательно. Прослеживаю за его взглядом и безошибочно угадываю, что интерес предназначен блондинке, которая выгодно отличается от других.

Молодая, совсем еще не испорченная… Почти как Ю, которая стоит рядом со мной по правую руку. «Почти» — потому что Ю — красивее. В платье и на каблуках она выглядит истинной леди. Немного волнуется, облизывает то и дело губы и смотрит на всех слегка ошарашенным взглядом.

Я тоже смотрел так на всех пятнадцать лет назад. Когда благодаря био-отцу неожиданно всплыл со дна.

— Выпей чего-нибудь, расслабься.

— Я уже выпила бокал шампанского. Думаю, достаточно. И вам, мне кажется, тоже, — подхватывает меня под локоть и смущенно улыбается обратившему на нас свое внимание приглашенному фотографу. Рука лежит так, что видно кольцо. — Я же все правильно делаю? — шепчет одними губами, не отрывая взгляда от затвора камеры.

— Все отлично, — пользуясь случаем, кладу руку на ее талию и упиваюсь ощущениями. — А почему мне тоже достаточно? Всего два разбавленных виски — пустяк.

— Вы очень много пьете, — меняет позу, продолжая позировать. — Я не поучаю вас, но это же для здоровья вредно.

Фотограф уходит, но руку с ее талии я не убираю.

— Тебя волнует мое здоровье?

— Конечно, ведь вы еще не перевели на мой счет деньги.

Улыбается, глядя на меня снизу вверх. Щечки порозовели то ли от выпитого, то ли от нашей близости. Надеюсь, что второе.

— Юна, снова это «вы». Тридцать три — это не старость, поверь мне.

— Я знаю, моему отцу недавно исполнилось сорок, — снова эта смущенная улыбка. — Да, они с мамой время даром не теряли.

Ну зашибись. Выходит, мы с ее батей считай ровесники.

Рукоплещите, дамы и господа. Чествуйте мое фиаско.

— А ваша жена… — запинается. — Твоя жена, она здесь?

Меня словно током прошибает. Я напрочь забыл, ради чего затевался весь этот театр абсурда! Ну, вот это: появиться на людях вместе. Вообще забыл!

И почему-то меня раздражает, что об этом помнит она.