Непристойное предложение

Катинка даже не подозревала, как близка она была к возможности в одночасье оказаться вдовой. Каждое воскресенье она меняла наряды в пастельных тонах, и они вместе с Фрицем увлеченно обсуждали, какую мебель ему следует взять с собой при переезде в их с Эберхардом квартиру. Фриц не находил в происходящем ничего сентиментального, Катинка же, напротив, каждое воскресенье продолжала лить крокодиловы слезы по поводу и без. Должно быть, это было следствием гормонального состояния во время беременности. Отвратительно в любом случае. Мне казалось, что теперь я понимаю, почему не хочу иметь детей.

— По возможности вы разберете и подвал, — сказал Фриц, и мы всей компанией вынуждены были спуститься в подземелье его виллы, чтобы оценить, какие несметные «сокровища» там хранились.

Подвал был достаточно велик. И завален барахлом, относительно ценности которого всем сразу стало ясно, где на самом деле место этим вещам.

— Можете взять себе все, что вам нужно, — заявил Фриц.

Это был невообразимо широкий жест (о деле на миллион евро здесь, конечно, речи не идет). Проблема заключалась в том, что нам не было нужно ничего из представленного в этом подвале. Ни давно перегоревших электрических лампочек образца семидесятых годов, ни полуразвалившегося набора мягкой мебели, ни сломанных стульев, ничего.

— Неблагодарный вы народ, — констатировал Фриц. — Что ж, придется отвезти это все на блошиный рынок. Эти вещи имели очень большую ценность в свое время. На многие из них у меня даже сохранились чеки.

У нас из груди вырвался дружный стон.

— Но никто больше не нуждается в этих вещах, — сказал Оливер.

— Среди нас нет фанатов семидесятых годов, — добавил Штефан.

— Лично меня заинтересовало вот это кресло, — неожиданно возразил Эберхард и плюхнулся в затертое кресло всей своей тушей.

— Тебе действительно следовало бы направиться на блошиный рынок, — ехидно промолвила Эвелин.

А Эберхард столь же ехидно ответил:

— Если это принесет какой-то доход, почему бы и нет!

Это, впрочем, все сочли совершенно нереальным. Было абсолютно исключено, чтобы блошиный рынок дал какой-то доход. Кроме того, все мы минимум через полгода видели себя миллионерами и потому могли быть великодушными.

— Кто не умеет считать мелочь, тот никогда не заработает крупных денег, — серьезно ответил Эберхард.

— Ты, как всегда, прав, милый мальчик, — вступил в разговор Фриц. — С этим принципом человек обязательно добьется в жизни цели!

— Изумительно! — сказала Эвелин. — При таком раскладе мы сможем кое-что извлечь из руин Штефана и Оливии. Там совершенно нетерпимая с точки зрения фэншуй обстановка из-за захламленности помещений старыми вещами. Вот, например, для дивана в гостевой комнате больше нет никакого применения.

Ах нет?

— Где же ты тогда спишь? — холодея, спросила я. Не в ванной же комнате!

— На старой железной кровати, которая стояла у вас под лестницей, — ответила Эвелин.

Старую железную кровать много лет назад я нашла в куче хлама, доставшейся нам вместе с домом. Это была великолепная вещица для всякого рода забав с кандалами и наручниками. А я, надо сказать, была (в мечтах, правда) поклонницей таких игр. Конечно, не в жизни. И кровать я сохранила только для того, чтобы использовать элементы ее конструкции для садоводства.

А теперь Эвелин лишила меня такой возможности.

— Но у нее же нет второй спинки, — сказала я.

— В ней нет необходимости, — ответила Эвелин. — Господин Кабульке реконструировал раму для матраца, так что теперь даже не нужна и спинка в изголовье.

— Матрац? — спросила я.

— Матрац нашелся на распродаже за семьдесят девять евро. А конструкцию рамы я нашла в Интернете. Великолепно, легко и практически даром. Штефан сказал, что не против инвестировать деньги в такое переустройство.

— Ах, это он сказал? — буркнула я и сердито посмотрела на Штефана.

Если он и дальше будет так потакать Эвелин, то наш миллион закончится еще до того, как мы его получим. Это переустройство не стоило и кончика мизинца. Да еще и было таким дорогим. Похоже, они покупали этот матрац вместе. От ревности я начала скрипеть зубами.

Но Штефан, казалось, не заметил моего взгляда. Похоже, в мыслях он был очень далеко.

— В конце концов, следовать правилам фэншуй очень важно. И согласно этим правилам дом следует изредка обновлять. Иначе скапливается много негативной энергии, — сказала Эвелин.

— Ты в самом деле веришь в фэншуй? — недоверчиво спросила Катинка.

Эвелин смахнула с лица прядь волос.

— Конечно, нет, — ответила она. — Но хлам из дома необходимо убирать.

— Но может быть, среди этого хлама есть что-то, что можно использовать? — произнесла я, глядя при этом на Штефана.

В конце концов, это был наш хлам.

— Нет, — уверенно возразила Эвелин. — Я перебрала все и предусмотрительно упаковала то, что еще может пригодиться. Остальное — прочь.

Я все еще смотрела на Штефана и ждала, что он в конце концов вмешается. Но он лишь посмотрел на часы и спросил:

— Может быть, мы на сегодня здесь закончим? Пойдем, Эвелин, нам пора домой.

У меня сжалось сердце. Ведь это все еще был наш дом. Эвелин пожала плечами: