Непристойное предложение

— Захотят, — уверенно оборвала меня на полуслове Эвелин. — Они ерепенятся лишь из принципа. Так, чтобы немного показать свое достоинство.

— А что будет с нашим достоинством?

— За такую цену я с удовольствием им поторгую, — заявила Эвелин. — Кроме того, все далеко не так драматично. Мы же всего лишь меняемся мужьями, а не работой, пристрастиями в еде и питье или автомобилями! И даже не шмотками — потому что в этом случае я бы трижды подумала, прежде чем согласиться.

— Я все равно не влезла бы в твой размер, — произнесла я и не удержалась от улыбки.

— Во всяком случае, в те вещи, что надеваются на верхнюю часть тела, — ответила Эвелин и тоже ухмыльнулась. — Так что, как ты смотришь на это? Будешь участвовать?

— Ну да — это все-таки лучше, чем продавать свою почку, — сказала я.

— Значит, договорились! — Эвелин протянула мне руку.

Я пожала ее, всеми силами стараясь подавить нараставшее внутри ощущение, что я, как та рыба, сама насаживаю себя на крючок.

— Если Штефан и Оливер действительно «за», я приму в этом участие. Но не знаю, действительно ли я этого хочу. Потому что если они любят нас, то должны были бы сказать однозначное «нет». Или я не права?

— Лучше тебе не задаваться этим вопросом.

Я судорожно сглотнула слюну.

— И все же мне это представляется довольно рискованным.

— Жизнь — игра. Не рискуя, в ней трудно что-нибудь выиграть. Я думаю, они подыграют нам, глупышка!

— Конечно, — словно автомат, повторила я.

Когда она уже подходила к двери, мне в голову пришла еще одна мысль.

— Послушай, Эвелин!

— Да? — Она обернулась.

— Так что же все-таки означает слово «reussieren»?

— Не имею ни малейшего понятия! — отрезала Эвелин.

— А какой из Северо-Фризских островов самый большой?

— А) Нордерней, В) Ямайка, С) Боркум или D) Фемарн. — На лице Эвелин проскользнуло подобие улыбки.

— Фемарн — скорее всего, нет, — сказала я. — Он находится в Балтийском море. Остаются лишь Ямайка, Боркум или Нордерней.

Улыбка Эвелин стала более различимой.

— В конце концов мы обе станем миллионершами без необходимости отвечать на эти дурацкие вопросы.

Глава 5

Штефан сидел за компьютером спиной к двери, когда я зашла к нему в кабинет.

— Я сейчас, — сказал он не оборачиваясь.

— Не спеши. Я все равно еще не разогрела.

Я не особенно хорошо умела готовить и Штефан тоже. К непременным атрибутам нашей повседневной рутины относилось: достать какой-нибудь замороженный полуфабрикат из холодильника и разогреть его в микроволновке. По вечерам мы, как правило, проделывали то же самое. Это было не особенно полезно для здоровья, но если между делом есть побольше фруктов, то у человека появляется шанс протянуть до старости. Если повезет.

Я встала за спиной у Штефана и начала гладить его русую голову. Мне всегда было очень трудно оторвать от него руки, когда мы оставались одни. Мы были женаты уже десять лет, но не проходило дня, чтобы я не задумалась, почему этот выдающийся, умный мужчина женился на мне, Оливии, с дурацкой фамилией Прцбилла, с огромными руками, вечно испачканными землей, и прической, похожей на кочан цветной капусты. Это было чудо — лично мне явившееся с небес чудо. Имела ли я право пойти на риск и позволить ему прожить целых шесть месяцев с такой женщиной, как Эвелин? Не осознает ли он за это время, как мало я подхожу ему, как мало я привлекательна?

Штефан довольно заурчал.

— Ну, маленькая Молли-Олли, — промурлыкал он, открывая на экране монитора какое-то электронное послание и изучая адрес отправителя.

Это было послание из похоронного бюро Зегебрехта.

— Не называй меня так, — пробормотала я. — Я ведь совсем не такая пухленькая.

— Но это так хорошо рифмуется, — облизываясь, произнес Штефан. У него была замечательная трехуровневая рифма. — Молли-Волли[14] — Олли. — У тебя есть для меня что-то новое?

— Ничего из того, о чем ты не знаешь, — ответила я и решила сразу взять быка за рога. — Я со своей стороны не имею ничего против того, чтобы некоторое время пожить в роскошном пентхаусе у Оливера.

Руки Штефана одновременно упали на клавиатуру компьютера. И вместо подобающего случаю «Глубокоуважаемый господин Зегебрехт» на экране появилась бессмысленная комбинация букв «Глубокоуважаемый 857zmb».

— Я думаю, что у них дома есть даже водяной матрац, — добавила я, потому что Штефан никак не реагировал.

— Но тебе совсем не обязательно ложиться в его постель, — произнес Штефан хриплым голосом. — Об этом речи не шло.

— За миллион евро я могла бы прорваться и туда, — промурлыкала я. — Я почему-то абсолютно уверена, ты не оставишь ночевать бедную Эвелин в ванной комнате. Или оставишь?

Штефан наконец повернулся ко мне.

— Тебе позвонил Оливер? Старая свинья.

— Да нет! Эвелин мне рассказала. Оливер же считает, что это не подлежит обсуждению. Точь-в-точь как ты.

Штефан помолчал несколько секунд. Затем спросил:

— А Эвелин?

— Она настроена… получить деньги.

Во всяком случае, я так надеялась. Поскольку она тоже была настроена на Штефана, я понимала, что вся проблема во мне. Причем довольно большая проблема.