Непринятый финал (СИ)

Они вернулись на «Нормандию» как раз к обеду, и как только дверь челнока открылась, по трюму разнесся бодрый голос Сузи. Она поприветствовала вернувшихся, поздравила их с успешной операцией и позвала работающих здесь членов экипажа подняться в столовую. Народ оказался в лифте со скоростью, которая, кажется, не достигалась даже во время эвакуационных тренировок.

— На следующем? – предложил тогда Гаррус, представляя, как они в броне будут втискиваться в набитый людьми лифт.

Шепард кивнула.

…а в следующую минуту они жадно целовались, нетерпеливо сдирая друг с друга броню. Страсть вскипела за секунду и совершенно затмила разум им обоим. Гаррус помнил, как подхватил подругу под бедра, прижимая к переборке, и как она изогнулась, зажатая между его горячим телом и холодным металлом стены челнока. Гаррус зарычал, приникая к её шее. Шепард прерывисто вскрикнула, когда на её коже осталась яркая метка, и еще крепче обняла Гарруса, её ногти с силой провели по чувствительной коже за гребнем, заставив мужчину задохнуться от волны пронизывающего, острого наслаждения. Контроль ускользнул, стерев все мысли. Не важно, что они так и остались в трюме, куда в любой момент кто-то может вернуться. Не важно, что они даже чертову дверь не закрыли. Не важно, что парой палуб выше мигает панель связи, возвещая о том, что адмирал Хакет ждет доклада. В эти минуты для Гарруса не существовало никого и ничего кроме женщины, дрожащей в его объятиях и хрипло выкрикивающей его имя. Той самой несносной женщины, которая каждый проклятущий день играла со смертью. Гаррус знал – она не может иначе, и как ни старайся – всего никогда нельзя предусмотреть, риск останется. И она снова и снова будет идти на него. Эта мысль сводила турианца с ума. Но сегодня поединок со смертью окончился в их пользу. Сегодня эта женщина принадлежала ему, и только ему. И раз так, какая разница, кто и что скажет? Они победили, и они наслаждались своей победой. Здесь и сейчас.

— Здесь и сейчас, - пробормотал Гаррус вслух.

Лиара кивнула.

— Самое короткое и емкое описание этих ощущений. Только «здесь и сейчас» у нас и было. И когда прижимало, мы это… осознавали.

— И что делала ты в моменты «здесь и сейчас»? – Гаррус взглянул на подругу и успел заметить тень, скользнувшую по её лицу прежде, чем она надела привычную маску с легкой, задумчивой улыбкой.

— Когда как. Чаще всего отправлялась расстраивать душевное равновесие Явика, - она фыркнула, откидываясь на спинку дивана и сцепляя руки в замок на животе. – Обычно мне бывало неудобно его беспокоить. Ну знаешь… стоит мне увлечься, и я делаюсь ужасающе надоедливой. А в такие моменты я плевала на неловкость, шла к нему в каюту, и мы… упражнялись в остроумии.

Гаррус приподнял бровь, глядя на подругу с улыбкой:

— Ты же понимаешь, как двусмысленно это прозвучало, правда?

— Я не шучу, - усмехнулась Лиара. – Как-то, - кажется, это было после двадцать шестого моего вопроса – он сказал, что в их цикл блюда из азари были его любимыми. Я попросила его вспомнить рецепт и велела Глифу завести новый раздел, про кулинарию.

— И что он сделал?

— Сбежал от ответа на Деспойну. Предпочел общению со мной перестрелки с Тварями и хасков, представляешь?!

Лиара фыркнула, картинно вздернув нос, но в её словах все же была заминка, она навела Гарруса на мысль о том, что «предпочел общению со мной…» на самом деле не вызывает у неё улыбки. Хотя скорее применительно к нынешней ситуации, чем к тому дню.

— Никаких представлений о приличиях современности, - Гаррус поддержал её тон, - когда перестанет играть в отшельника и объявится – серьезно с ним поговорю об этом. Может, Тали даже одолжит мне для этих целей свой дробовик. И… Лиара?

Гаррус стряхнул пригревшегося хомяка на подушку и коснулся рукой плеча замершей азари. Её взгляд казался затуманенным, зеленые нити на коже вокруг глаз будто стали ярче, а сами глаза подозрительно блестели.

— Ли, да в чем дело, объясни…

Она открыла рот, но так ничего и не сказала, губы дрогнули, а потом сжались в тонкую нить. Гаррус достаточно времени провел с людьми, чтобы безошибочно узнав в этой мимике боль.

— Черт возьми, Лиара, да что произошло? - негодования в его голосе было куда меньше, чем мольбы. – Этот четырехглазый ублюдок всю дорогу над всеми насмехался и выводил, а тебя – больше всех остальных вместе взятых. И все было нормально. Или так казалось. – Турианец нахмурился. – Что такого он сделал, что ты едва не плачешь, когда вспоминаешь о нем? – Гаррус резко замолчал, почувствовав себя полнейшим идиотом, когда его осенило до ужаса простой догадкой. – Погоди… - пробормотал он, глядя в лицо азари. – Он не собирается возвращаться, да?

Лиара вздрогнула, как от удара, и отдернулась от его руки, но потом, даже не закончив движения, замерла. А в следующую секунду развернулась и, уткнувшись в плечо Гаррусу и беззвучно заплакала.