Непредотвратимый удар судьбы

— Сегодня небо так похоже на меня, — выбежав из леса в одном светлом платье-ночнушке, под тарабанивший град, проговорила Элиза, расставляя руки в разные стороны и запрокидывая голову назад.

— Так невероятно! — закружилась она, босыми ногами наступая то на маленькие ямки (чудом не спотыкаясь), то на небольшие камешки, чьё воздействие на кожу не отдавалось моментальным отдёргиванием и восклицанием беглых ощущений наподобие распространённого «Ай». — Но грустно и печально… Что, путник вечный наш, скажи?! — остановившись и упав на колени, указательным пальцем возя по образовавшейся в углублении ямы лужице без какой-либо цели. — Ты глядишь на всех с высот! Каждый день и каждый час. И в минуты, и в секунды — знаешь всё про нас, грешных! Ни ответа, ни совета — лишь равнодушное молчание! Почему всё так — ответь! Кто причина бедам нашим?! Кто лишил меня его?! Милого, любимого! Дорогого, светлого! Чудного, прекрасного!.. Забери меня скорей, прошу! — прокричала от бессилия девушка, даже не пытаясь прозреть, ведь данное действие не несёт в себе чего-то кардинально меняющего ситуацию. Просто бессилие, пронизывающее её.

Некогда белое платье приобрело тёмно-коричневые из-за грязи (она столько раз падала, маралась, не отряхивалась, и всегда вновь бежала) пятна; порванным и непригодным для ношения стало такому лицу как она — высокопоставленной жене чиновника.

Однако что может значить такое понятие как «звание», с горем как у неё?.. Что это — «статус»! Всего лишь глупое слово и вздёрнутые головы с низкопоклонниками в придачу. Обёртка, мягкая, не спасающая от внутреннего обессиливания, боли и внешней — усталости, потерянности. Что даёт Имя, при случайном озвучивании которого может предстать визуальная картинка симпатичного, но с прямыми чертами лица Элизы, у молодого парня, который, быть может, никогда и не встречал этой девушки, но наслышавший многое в стольких подробностях; волей не волей придёт мысль: «Не та ли это…?» — и вправду она. А коль имеется в виду другая особа, то кто же ещё будет из «простушек» носить гордое, выделяющее из обычных «Елизавет», «Софий» Имя? Но даже оно потеряло свой изначальный блеск — Бог забрал у неё!.. Ради чего? С каким умыслом? Ведь она так надеялась! А как ждала и верила своим жизнеобеспечивающим механизмом, что сможет стать…! А в итоге — разбитые коленки, слёзы, истерики, брыкания…

Когда придёт смирение, а не ещё большее помешательство на горе? Ведь должна же она наконец-таки принять это?..