Неправильный отчим

Мама вихрем унеслась в спальню, а я поползла вверх по лестнице, держась за перила. Голова кружилась, пакет с соком казался очень тяжёлым. Он выскользнул у меня из рук, я обернулась, чтобы поймать его и свалилась с лестницы. Тогда я вывихнула себе лодыжку и заработала лёгкое сотрясение мозга. Но, по мнению мамы, гораздо хуже – в сотню раз хуже – было то, что при падении я упала на пакет морковного сока. Он разорвался, заляпал нежно-бежевый пушистый ковёр и роскошную отделку стен, испортил мою новую пижаму…

Сейчас мне было гораздо больше лет, чем тогда. Но я внезапно почувствовала себя той маленькой девочкой, верившей, что если я «не помешаю маме быть счастливой», то она полюбит меня по-настоящему. Мне было противно чувствовать себя в режиме вечного ожидания искренней ласки и щедрой порции родительского внимания.

Всё, что мне не давала мама, с лихвой восполнял отец. Мама считала его беззаботным, безалаберным и просто безответственным. Но он никогда не забывал обо мне. Папа всегда трясся даже над моей сбитой коленкой так, как будто вся Вселенная в этот момент трещала по швам. Да, мы с отцом часто переезжали и не всегда всё делали правильно. Я ела на завтрак то, что не должны есть маленькие дети. Зачастую мой завтрак состоял из вчерашних подсохших сэндвичей, которые я запивала просроченным, но ещё не испортившимся шоколадным молоком. Я очень рано научилась выбирать самые вкусные замороженные готовые ужины из обилия продуктов в супермаркетах. Первый раз я попробовала сигарету, взяв её из рук отца. Мне сразу же стало плохо и стошнило. Папа добродушно заявил, что теперь мне не захочется курить по-настоящему и дал мудрый совет: если так уж необходимо скорчить из себя взрослую и жутко крутую девчонку, достаточно сделать вид, что куришь, и не пихать в себя эту дрянь. Я до сих пор следую этому совету.

Мой отец не был образцовым, но он по-настоящему любил меня и заботился обо мне, иногда жертвуя своими интересами. Однажды я слегла с пневмонией, а он должен был давать концерт. Но папа просидел возле моей больничной койки в самый пик болезни. Потом ему пришлось платить бешеную неустойку, но такова была цена его любви и внимания.

В то время как моя мама… Чёрт! Я вздохнула. Похоже, самое лучшее время, проведённое с ней, закончилось очень давно. Почти двадцать лет назад, в день моего рождения. Боюсь, что лучше всего я чувствовала себя в ее утробе. И никогда больше.

– Хорошо, ма. Иди. Тебе нужно решить проблемы.

– Правда, детка? Ты же не обидишься! Я вижу, что тебе уже гораздо легче. И потом, ты уже такая взрослая…

– Да-да, мамочка. Я ужасно взрослая и самостоятельная. Теперь-то я смогу спуститься попить и не заработать при этом сотрясение мозга. Смогу дать отпор и не молчать, если вдруг кому-то захочется приклеиться ко мне, да? – сказала я с весёлой улыбкой на лице.

– Я не понимаю, почему ты так упорно пытаешься ворошить прошлое?! – воскликнула мама и растёрла виски. – Боже, у меня от тебя разболелась голова…