Неправильные

Ага, конечно. Настолько чуткий, что я даже не услышал, как Лера сбежала от меня посреди ночи. Прикольно. Эта ночка изрядно вымотала меня, наверное, поэтому я спал как убитый. А у девчонки нашлись силы, чтобы без единого звука смыться от меня!

Вот чертовка.

Снова опускаю голову на подушку, накрывая глаза руками, и начинаю смеяться, как идиот, которому показали пальчик. Лера стонала, извивалась подо мной, жадно хватая воздух. Ее руки рвали на мне волосы, когда она громко кончала и умоляла меня продолжать. Эта девочка напрасно скрывает свой потенциал, напрасно. В ней столько огня и желания, что я едва смог сдержать себя в лифте. Ее кожа такая мягкая и нежная, что от моих легких игривых укусов оставались бордовые следы.

Зря она убежала ночью, сейчас бы наш утренний секс был не таким торопливым. Теперь я бы хотел не спешить. Вспоминаю ее влажный горячий ротик, и в паху начиняет тянуть. Боже, я бы с удовольствием поиграл с ее упругими грудями, которые…

Снова приподнимаюсь на локтях и хмурюсь. Пытаюсь понять в чем причина исчезнувшего покоя, но в голову лезут только мягкие сочные губы и теплый ротик, жадно всасывающий мой язык. А как же ловко она оседлала меня! Не думал, что в такой изящной и хрупкой фигурке столько силы.

Ох, Лера, Лера. Нам с тобой еще столько предстоит испробовать.

Принимаю прохладный душ, все еще поглощенный воспоминаниями о податливом женском теле, как вдруг, когда я намыливал голову термоядерным шампунем, в мозгу щелкает, и я понимаю, в чем причина моего странного беспокойства.

Грудь Леры. Я играл с ее сосками, сжимал в руках набухшие упругие подушечки, но даже во мраке темной комнаты не мог не заметить косую широкую линию между сладкими холмами. Кажется, будто шрам оставил тупым скальпелем неумелый хирург.

Торопливо смываю шампунь, как будто водные процедуры мешают думать, и на быструю руку протираюсь полотенцем.

Может, она перенесла какую-то операцию в недавнем прошлом? Тогда почему же на соблазнительном женском теле оставили такую уродливую отметину?

Чем больше я задаюсь вопросами, тем сильнее во мне разгорается недовольство относительно моего интереса.

Мне все равно, что там было у нее и откуда взялся этот шрам. Я по-прежнему собираюсь окунуться в порочное приключение с этой девочкой, и я уверен, что ее желание совпадает с моим.

Однако, когда за поздним завтраком в одном из ресторанов отеля к нам за большой круглый стол подсаживаются Саша с Лерой, я с необъяснимым для себя раздражением смотрю в лицо той, что так страстно извивалась подо мной ночью, а теперь весело хохочет над тупыми рассказами Кости. Она целенаправленно игнорирует меня, но из-за полнейшей невозмутимости на ее счастливом лице мне кажется, будто эта девчонка совершенно не помнит, чем занималась со мной несколько часов назад. Черт возьми, за последние несколько дней я впервые вижу ее такой расслабленной на людях!

Почему я был уверен в том, что при встрече со мной Лера станет прятать глаза и краснеть, как пятнадцатилетняя девчонка? Я думал, ей, как любой скромной девушке, станет неловко за дикую ночь, проведенную с ненасытным мужчиной, но своим бесстрастным отношением она напрочь разбивает мою уверенность в этом.

— И что было дальше? — спрашивает она Костю, расставив локти на столе.

— Ну, в общем, не к столу будет сказано, но…

— Он облевал всю улицу, стоило только Лене открыть пассажирскую дверь! — объясняет Ваня, смеясь. Саша кидает на него укоризненный взгляд и что-то недовольно бубнит себе под нос. — А что? Если бы Леня не подоспел, он бы всю машину загадил!

— А не нужно было так напиваться! — кидает Настя, потирая слегка опухшие глаза.

— Уж кто бы говорил! Наверное, всю ночь спала в обнимку с унитазом, да?

— Леня, закрой рот, — отрезает она, выпивая холодную воду.

— А как твое самочувствие, Лера? Вчера ты, кажется, изрядно набралась. — Я не могу больше сдерживать в себе нарастающий гнев и тупо смотрю в улыбчивое мягкое лицо с песочными глазами. — Это, конечно, если судить по тому, как ты выползла на четвереньках из кустов.

Внезапно эта сучка начинает смеяться, причем невероятно искренне. Она смотрит на меня и хохочет так естественно, что я теряю дар речи. Саша подключается к ней, и обе, бросая друг на друга хитрые взгляды, ржут так, что мои уши начинают болеть.

— Эй, эй! А чего мы не знаем? — интересуется Ваня. Он переводит взгляд то на одну, то на другую и, не дождавшись ответа, кидает мне задорную улыбку. — Расскажите нам!

— Ну уж нет! — говорит Лера. Она успокаивается, но продолжает увертливо улыбаться. — Вам незачем знать об этом.

— Так, а где была я в это время? — вставляет Настя, нахмурив брови. — Когда это вы ползали в кустах?

Лера с Сашей снова закатываются в истерическом смехе, и я невольно ощущаю себя униженным. Я затрахаю эту девку до смерти, если она не прекратит свои замысловатые игры.

— Вижу, что за ночь тебе удалось протрезветь. Ты, должно быть, крепкий орешек, да, Лер?

Она переводит на меня спокойный взгляд, склоняет голову набок и выжидающе смотрит.