Неправильные

Ловким движение Марк подхватывает меня за ягодицы, и я запрыгиваю на его бедра. Он целует меня, безжалостно вторгаясь своим языком в мой горячий рот, а я не могу найти в себе силы воспротивиться этому. Знаю, что должна, но не могу.

Лифт издает плавный сигнал, и двери раскрываются. Марк резко выходит в яркий коридор, не отрываясь от моих губ. Он движется быстро и уверенно, сжимая ладонями мои ягодицы, и, когда останавливается перед нужной дверью, впечатывает меня в стену и одной рукой пытается открыть электронный замок.

Я исследую пальцами его широкую шею, кожа на ней такая горячая, что может обжечь мои пальцы. Прохладная пряжка ремня на его джинсах приятно упирается мне между ног, и мое тело инстинктивно движется на ней. Слышу тяжелое дыхание Марка, ввалившегося в свой номер, слышу, с каким грохотом захлопнулась входная дверь, и осознание долгожданной уединенности мучительно сдавливает меня изнутри.

— Теперь ты никуда не денешься, — хрипит он мне на ухо, кусая шею. — Теперь ты моя.

Сейчас я хочу именно этого, принадлежать только ему, Марку. Он впивается в мои губы, я жадно всасываю его влажный язык, и на долю секунды у меня дух захватывает. Я лечу назад, прижимаясь к горячему телу, и приземляюсь на мягкую белую простынь. Запрокидываю голову и выгибаюсь навстречу жарким поцелуям.

— Сегодня это будет грубо, — хрипит Марк, нависая надо мной. Он просовывает руку в свои джинсы, щелкает пряжка ремня. — Сейчас я отымею тебя, зайка.

Боже, мое тело хочет этого. Я спятила.

Нужно бежать. Нет, я хочу остаться.

Как же приятны эти давно позабытые прикосновения…

Нет! Возьми себя в руки! Лера, возьми себя в руки!

Марк хватает мои волосы и дерзко глядит в глаза. Нижняя челюсть хищно выдвигается вперед, я вижу эти чертовски острые зубы и мечтаю, чтобы они впились в мою шею.

Стоп! Стоп! Остановись!

Но Марк резко приподнимается на колени, хватает меня за плечи и переворачивает на живот. Рука прижимает меня к кровати, крепко держась за растрепавшиеся волосы, а другая задирает мне ногу. Я вижу свое согнутое колено, моя спина выгибается, и мучительные секунды ожидания длятся целую вечность. Теплая ладонь ложится между моих ног, и я вновь издаю глубокий стон.

Когда исчезло мое белье?! Еще чуть-чуть, и я утону, коснусь бесконечно темного дна и больше никогда не всплыву на поверхность…

Черт возьми, но до чего же все это приятно и страшно одновременно. Словно раненный и беспомощный зверь я извиваюсь под натиском охотника, а мысли настолько спутаны, что я уже не чувствую связи с реальностью.

— Скажи мне, — хрипит голос сзади. — Скажи мне, чего ты хочешь.

Я с силой сжимаю челюсти и пытаюсь вытерпеть эту сладкую муку, но его ладонь лишь усиливает давление.

— Хочешь, чтобы я грубо вошел в тебя? Скорее, Лера…

Спазм сжимает меня, и я с трудом шепчу:

— Да…

— Что? Повтори, зайка.

— Да…

И я касаюсь беспросветного дна. Вскрикиваю от резкой обжигающей боли, хватаю ртом плотный воздух, а мужская рука, вцепившаяся в волосы, тянет мою голову назад.

— Вот так ты хотела?

Снова резкий толчок разрывает меня, но теперь горячая боль превращается в блаженную и желанную. Я извиваюсь, ежесекундно увязая в порочной пучине, а дикая мужская сила превращает меня в слабую жертву.

— Скажи, что тебе нравится это. Скажи…

— Мне нравится, — шепотом говорю я. Сжимаю в руках простыни, ведь еще чуть-чуть, и я взорвусь.

Еще чуть-чуть.

Внезапно Марк отстраняется, грубо переворачивает меня и жадно впивается в губы. Острые клыки задевают нежную кожу, и я чувствую во рту привкус крови. Дико, страшно, но невероятно чувственно.

Сумасшествие!

Марк поднимается на руках, темные глаза расторопно пробегают по мне, и, ловко двинув бедрами, он снова врывается в мое тело. Его руки обхватывают мои и крепко удерживают над головой, а обжигающее дыхание током пробегает по моей шее.

Я обезврежена, уничтожена, распадаюсь на песчинки и больше никогда не смогу вернуть себя прежнюю.

Я утонула. И, к сожалению, мне это нравится.

Глава одиннадцатая

Яркое солнце пытается пробиться сквозь не задернутые витражные окна, посылая мне прямо в лицо ослепляющие лучи. Я жмурюсь, на ощупь хватаю подушку, что рядом, и нетерпеливо накрываюсь ею. Лежу так до тех пор, пока в сознание не пробиваются воспоминания о прошедшей ночи, а в нос — сладковатый аромат цветочного парфюма. Принюхиваюсь к подушке, словно изголодавшийся пес, и перед глазами зажигается картинка, в которой Лера неистово стонет подо мной.

Дергаюсь и поднимаю голову. В кровати только я и смятые простыни, пропитанные потом от жаркого секса. Приподнимаюсь на локтях, стараясь быстрее проморгать заспавшиеся глаза, и обвожу комнату подозрительным взглядом.

В номере только я, на полу чисто, ни единого потемневшего следа на светло-бежевом ковролине. Словно по нему никто и не ходил. А может, горничная приходила, пока я спал?

Нет. У меня чуткий сон.