Непечатные пряники

На этом панно большими красными цифрами записан год похода Ивана Грозного на Казань, который местные краеведы и предлагают считать годом основания Ардатова, – притом что в первый раз «Ордатова деревня» упоминается в Арзамасских поместных актах лишь в 1578 году. В конце концов, дата Казанского похода ничем не хуже любой другой даты. 1552 год старше 1578‐го на двадцать шесть лет, и это совсем не тот случай, когда возраст надо убавлять.

Взятие Казани расширило границы Московского государства. Засеки с их вышками, потайными проходами и дозорами отодвинулись на юг и восток. Грозный раздал мордовские земли боярам, стольникам, татарским мурзам и служивым людям из Свияжска. Русских поселенцев в Ардатовском крае становилось все больше и больше. К концу первой четверти XVII века русское население уже преобладало над мордовским. Занимались русские, как и прежде, бортничеством. Меда добывали так много, что дети в семьях русских поселенцев представляли собой, как правило, большой слипшийся ком, который только в банные дни и можно было разделить на отдельных мальчиков и девочек. Даже казенные подати вносили медом. И все было хорошо до тех пор, пока не стали добывать в здешних краях поташ…

Поташ

Впрочем, до поташа еще была Смута. Поначалу ардатовцы вместе с арзамасцами (Ардатовский край входил тогда в состав Арзамасского уезда) «были в измене, от царя Василья отложилися…» и вместе с отрядами других отложившихся уездов осадили Нижний в 1606 году. Дорого им измена и осада обошлись – царские воеводы Пушкин и Одадуров в тылу повстанцев пожгли и разграбили большое количество сел – и русских, и мордовских. Осаду с Нижнего пришлось снять, а после разгромов, которые учинили им царские войска под селами Ворсма и Павлово, еще и в срочном порядке разбегаться по домам. Зато уже через два года ардатовские дворяне добровольно и с охотой вошли в арзамасское ополчение, сражавшееся вместе с рязанцами против Тушинского вора под Зарайском.

Поташ настал после Смуты. Самым крупным помещиком в Ардатовском крае в царствование Алексея Михайловича был боярин Б. И. Морозов. На двадцати специальных площадках (майданах) жгли лес, добывая поташ. В результате вырубили под корень все дубравы в округе.

К помещикам, которым пожаловал земли Иван Грозный, прибавились помещики, которым пожаловали земли первые Романовы. За две сотни лет после Казанского похода осели здесь Волконские, Гагарины, Оболенские, Шаховские, Голицыны, Одоевские, Толстые, Карамзины… Ардатов же при этом как был деревней… Нет, уже не деревней. В 1610 году построили в нем деревянную церковь Знамения Пресвятой Богородицы, и деревня превратилась в село. В 1779 году село по указу Екатерины Великой превратилось в уездный город. В нем завелись мещанство и купечество. Вернее, их завели. Треть ардатовских крестьян записали в купечество, оставшиеся две трети были записаны в мещане. По этому случаю ардатовских мещан освободили от крепостной зависимости, предусмотрительно оставив им земельные наделы для землепашества и выгона личного скота. Учредили в городе две ярмарки. Предполагалось, что на них будут съезжаться окрестные и не очень окрестные торговцы. Не то чтобы власти надеялись на немедленный расцвет Ардатова, на строительный бум, на дома с колоннами, на нескончаемые обозы с товарами, которые будут приезжать на обе ярмарки, на купцов-миллионеров, в пьяном угаре швыряющих под ноги привезенным по такому случаю из Нижнего цыганкам четвертные билеты, на промышленность… на науки… на изящную словесность, наконец… Нет, таких надежд не было. И хорошо, что не было. За полвека, прошедших со дня основания Ардатова, все вернулось в первобытное, сельское состояние. Купцы разорились до мещан, а мещане вернулись к землепашеству.

«Мелочная торговля своих произведений»

В статистическом описании Нижегородской губернии за 1827 год Ардатову было уделено лишь несколько строк: «В нем находится жителей мужского пола высших и средних сословий 157 и мещан 668. Он имеет 3 церкви, одно публичное училище, 4 казенных здания и 306 обывательских домов. Жители сего города занимаются мелочною торговлею своих произведений. Кроме каждонедельного, здесь бывает также один и годовой торг». И все. И больше ничего. В соседнем Лукоянове, таком же захолустном, хотя бы случился страшный пожар, упомянутый в «Истории села Горюхина» Пушкиным, а здесь и пожара не было. Одна мелочная торговля своих произведений. Если исключить детей, то останутся глиняные горшки, лапти, лошадиные хомуты, деревянные ложки, печные ухваты, подковы, топоры…