Неожиданная смерть

Вошла миссис О'Коннелл, с румянцем на щеках и с большим конвертом из плотной бумаги в руке. Она положила его на стол перед Дюраном.

— Думаю, ты захочешь оставить себе вот это, — проговорила она отрывисто и вышла.

Дюран открыл конверт вялыми пальцами, и из него на стол выскользнула пачка глянцевых черно-белых фотографий. Хакетт успел рассмотреть только самую верхнюю, размером 8x10: очень резкий снимок — соблазнительная обнаженная женщина с великолепной фигурой, молодой пышной грудью, искусная игра света и тени…

— Ох, — сказал Дюран. Он затолкал фотографии — еще 8x10, поменьше, совсем маленькие — обратно в конверт. В его темных глазах стояла невыразимая боль. — Она часто… позировала мне. Ради практики… разумеется, я никогда не носил их показывать в школу. Наверно… наверно, мне даже не стоило… носить несколько снимков… в бумажнике. Но… — он склонился над конвертом.

«Молодые, — подумал Хакетт, — так любящие друг друга, такие счастливые, и Китти — красавица. Теперь она там, в холодной земле на кладбище Святого Креста, потому что Ричард Аркетт ее увидел и захотел ею обладать?»

Он поднялся:

— Что ж, в любом случае, спасибо, мистер Дюран. Вы знаете, что мы будем его искать. — Он вышел, а Дюран так и не поднял головы.

Ландерс хотел повидать Мендозу, спросить его по поводу миссис Дугган — есть ли статья, классифицирующая подобные действия как преступные? — но Мендозы на месте не было. Потом, решил Ландерс и начал печатать отчет. Услышав о том, что Паллисер и Грейс закончили дело Йокумов, — и что это было за дело! — он их мимоходом поздравил.

Ландерс закончил отчет и обсуждал Йокумов с Пигготтом, который весьма красноречиво говорил о дьяволе, когда в комнату заглянул сержант Лейк и спросил, не знает ли кто-нибудь, где босс: ему звонит лейтенант Каллаган.

— Без понятия, Джимми, — ответил Ландерс.

— Черт, — сказал Лейк и вышел. Через пятьдесят секунд он вернулся. — Убийство в баре на Фигероа, — доложил он. — Поезжайте взглянуть.

— Дьявол нынче очень занят, Том, — заметил Пигготт.

— Верю, — отозвался Ландерс. — Возьмем мою машину?

Возле бара на Фигероа они увидели две патрульные машины, толпу взволнованных граждан и только что подъехавшую «скорую помощь», из которой выскакивали санитары.

— Мы его для вас поймали, — сказал полицейский, сдерживавший толпу у входа. — Там, внутри.

Ландерс и Пигготт вошли в бар. Обычное полутемное заведение с кабинками с одной стороны, с высокими табуретами у стойки. Полицейские согнали полдесятка посетителей, оказавшихся тут в воскресенье днем, в один угол; один из них сказал прибывшим детективам:

— Во всяком случае, вам обеспечено множество свидетелей.

На полу лежал мертвый мужчина: молодой, вероятно, красивый, когда был жив, светловолосый, в сшитой на заказ спортивной одежде: серых брюках и такой же рубашке, с кожаным галстуком «бола». Судя по количеству крови, в него попало несколько пуль. В одной из кабинок сидела молодая брюнетка и громко плакала, восклицая со слезами в голосе в перерывах между всхлипами:

— Но он должен был работать по вторникам… он должен был…

Между двоих полицейских был надежно зажат коренастый, смуглый человек лет тридцати пяти, мрачного и агрессивного вида. Вперед выступил четвертый полицейский и обратился к Ландерсу:

— Мы забрали его пушку, сэр. Я старался не смазать отпечатки, но ее, конечно, видели множество свидетелей. Кольт тридцать восьмого калибра, сэр. Как мы слышали, он просто вошел и начал стрелять.

— Вы чертовски правы, — сказал бармен; Ландерс узнал его по переднику. — Ни слова не сказал. Вскинул револьвер и застрелил Уэйна. Уэйна Биллинга. Господи, я никогда ничего подобного не видел… он просто…

— Его зовут Бернард Шварц, — сказал полицейский. — Мы прочли на его удостоверении в бумажнике, сэр.

— Итак, мистер Шварц, — проговорил Ландерс, остановившись напротив него. — Почему стреляем, мистер Шварц?

Шварц ответил:

— Это моя жена. Моя жена Мира. Сидит вон там, — он мотнул головой в сторону всхлипывающей брюнетки. Лицо Шварца было похоже на морду драчливого бульдога, с карими глазами сильно навыкате.

— Пусть так, — сказал Ландерс. — Почему…

— У нас соглашение, — оскорбленно продолжал Шварц. — Соглашение у нас — у меня с Мирой. Понимаете?

Брюнетка всхлипнула:

— Но он должен был по вторникам работать! У тебя никакого права не было…

— Соглашение, — упрямо повторил Шварц. — Она может встречаться со своим дружком по вторникам и четвергам, понятно? Только по вторникам и четвергам. А сегодня воскресенье.

— Против этого не возразишь, — сказал один из полицейских sotto voce[73]. Другой невольно рассмеялся.

Ландерс тоже едва удержался от смеха. Он глядел на Шварца и не верил своим ушам.

— Вы хотите сказать… только потому, что…

— Сегодня воскресенье, — упрямо повторил Шварц. — Нечего ей встречаться со своим дружком по воскресеньям. Только во вторник и четверг. Такое соглашение. Но я заподозрил и пошел за ней, а она с ним встречается. В воскресенье.

Кто-то сказал:

— Черт возьми…

У Ландерса едва не сорвалось то же самое.