Неожиданная смерть

Грейс отправился это проверить, а Хиггинс и Паллисер продолжали наседать на парня. Конечно, любое подтверждение, исходящее от посетителей Бенни, не являлось бы безупречным алиби, но оказалось, что даже Бенни не мог сказать, был ли у него тогда Амброджианни: один день так похож на другой, Амброджианни мог быть, а мог и не быть. Грейс, однако, получил немедленное подтверждение от Мардж Люзон в том, что она ответственна за украшения на лице Ланса, появившиеся во вторник вечером.

— Что скажешь, Джордж? — спросил Паллисер. — Не очень-то он на это тянет. Кое-что за ним числится, но он не совсем уж отпетый. Без работы особо не сидит, да и вообще по нему не скажешь, что он на такое способен.

— И все-таки, возможно, это он, — ответил Хиггинс, потирая подбородок. — Будем иметь его в виду. К тому же он так хорошо сюда вписывается. Но на него ничего нет. Отпустим пока.

И тут как раз поступил новый вызов — на Ливард-авеню зарезали женщину, — поэтому Амброджианни отпустили; Хиггинс и Паллисер отправились туда, а Грейс сел печатать последний отчет о ребятишках Иокумов.

В разговоре с Полом Трулоком Мендоза и Хакетт ничего не добились. Они встретились с ним в его скромном кабинете, в строгой и солидной адвокатской конторе, которая помещалась в собственном, очень современном и красивом здании на Уилшир-бульваре. Здесь были прелестные секретарши, неброские копии импрессионистских полотен на стенах, пушистые ковры, широкие полированные столы. Даже маленький кабинет Трулока, принадлежащий самому младшему из владельцев фирмы, имел ковер и картину (возможно, купленную по цене за квадратный ярд и затем обрезанную по размеру рамы, подумалось Мендозе). И Трулок, этот честный гражданин, начал отвечать на их вопросы прямо, открыто, охотно.

Нет, раньше они с Мишель никогда не спорили. Она в некоторых вопросах была просто маленькой дурочкой, в этой девице Родни не видела ничего плохого. Какого черта, такая распутная компания, битники или кто они там такие — он просто попытался заставить ее это понять. И это была всего лишь размолвка, никакая не крупная ссора. Нет, конечно, она не угрожала разорвать помолвку. Ну да, он там подумал было, что Мишель, может быть, из-за этого от него сбежала. Нет, тогда он подумал, что у них вышла чуть больше, чем размолвка, но с е й ч а с он считает невозможным, чтобы она так поступила. Это было бы на нее не похоже. Конечно, он хотел обратиться в полицию сразу же, но мистер и миссис Стэнъярд…

Ну, характер у него, он полагает, не более вспыльчивый, чем у любого другого. Да, в колледже он занимался атлетикой — футболом и боксом. Он думает, что обладает примерно такой же силой, как и любой мужчина его роста и сложения. Но что…

— А вот что, мистер Трулок, — мягко сказал Мендоза. — Мы должны посмотреть на это дело со всех точек зрения, вы понимаете. Все могло быть иначе. Могло быть так, что Мишель встретилась с вами у двери, и вы пошли к машине, продолжая спорить… что вы вспылили и…

— Я убил ее? — проговорил Трулок. — Вы так думаете? — В его голосе слышалось откровенное изумление. — Я? Вы думаете…

— Мы просто должны рассмотреть все возможности, — ответил Мендоза. — Вы это сделали?

Трулок поднялся из-за стола неожиданно для своих собеседников, не говоря ни слова, и подошел к окну. Чуть помолчав, он сказал:

— Я не дурак, лейтенант. Но… что вы так подумаете, мне не приходило в голову. Теперь я понимаю, почему вы сочли это возможным. Что я… пытался прикрыть себя. Все, что я могу сказать: это не так. — Он обернулся к ним лицом. — Я любил ее, — сказал он просто. — У меня не настолько горячий нрав. То, что я вам рассказал, — именно так все и произошло, — он развел руками.

— Хорошо, мистер Трулок, — спокойно ответил Мендоза, — мы будем отталкиваться от этого.

В машине Хакетт сказал:

— Мы не только его не напугали, Луис, но он говорил как будто вполне искренне. Звучало это совершенно естественно

— Так он, может, хороший актер, — проворчал Мендоза. — Я хочу еще раз поговорить с Робино Пусть это и слабая надежда… но никогда не знаешь, где появится какая-нибудь зацепка.

К трем часам Пигготт наконец разыскал Альфреда Ревило и привел его в морг для официального опознания.

Новое дело, убийство женщины на Ливард-авеню, выглядело тоже весьма безнадежно, но им надо было заниматься. Хиггинс и Паллисер провели остаток дня, задавая вопросы, в надежде, что лаборатория сможет им вскоре что-нибудь дать, но не слишком на это рассчитывая.

— Что-то в последнее время странные дела на нас так и сыплются, — сказал Паллисер. — Какого черта грабитель — да еще среди бела дня — сюда забрался? Красть же практически нечего.

— Для некоторых соблазнительным может показаться что угодно, — отозвался Хиггинс. Время было уже к пяти, и он зевнул. — Черт возьми, этот Амброджианни… Может, он, а может, не он. И никак не узнаешь, да или нет. Я буду печатать отчет и приеду домой поздно. Лучше позвонить Мэри.

В пять часов Мендоза и Хакетт были в «Le Renard Bleu» и разговаривали с Робино.