Неотразимый соблазнитель

С доказательствами в руках он был готов поспорить, что, если пригрозит Сансушу, француз приведет его к главному французскому шпиону, чтобы спасти свою шкуру. А главный шпион тогда выведет его на женщину, ответственную за смерть его брата. Его глаза затуманились от воспоминаний. Когда ее поймают, и смерть его брата будет отомщена, тогда он сможет задуматься о другом будущем.

Да, она такая же, как все остальные. Брайс подумал, что дал ей множество возможностей доказать свою верность, но вечером, наблюдая из удачного укрытия в тени конюшни ему было ненавистно признавать, что он чувствует смятение. Он наблюдал, как Пейшенс с трудом запрягала двуколку с помощью Лема. Куда это они собрались?

Если бы Лаки не подслушал Пейшенс и Лема в конюшне, Брайс все еще сидел бы за своим письменным столом. Лаки, чертовски хороший кучер, если не напивался в стельку, как будто предвидя это, вывел Вызова из денника и приготовил его для Брайса. За работу этой ночью кучер честно заслужил свою пинту.

Не то чтобы никто не мог подслушать весь лязг и грохот, устраиваемые Пейшенс и Лемом. Часто Пейшенс настороженно оглядывала темные углы конюшни, как будто ожидая, что ее уличат во лжи. Брайс наблюдал, как она отошла к стене, на безопасное расстояние от маленькой кобылы, самой тихой и медленной лошади в его конюшне. Эта женщина, хотя и могла управлять двуколкой, хотела быть близко к лошади примерно так же сильно, как живой гусь хочет быть рядом с поваром, орудующим острым топором.

Длинный черный плащ окутывал ее стройную фигуру. После бесконечно долгих сборов, во время которых Брайса так и подмывало, самому запрячь двуколку, Лем, наконец, объявил, что маленький экипаж готов. На таком расстоянии Брайс не мог слышать их разговор но по выражению их лиц понял, что эти двое о чем-то спорят. Наверняка Пейшенс не разрешила мальчишке сопровождать ее.

Лем открыл двери конюшни. В неверном свете фонаря Брайс видел, как Пейшенс взяла вожжи. Незаметно выбравшись из укрытия, он быстро сел на Вызова и обогнул конюшню, чтобы следовать за Пейшенс.

Дожидаясь в темной рощице, чтобы Пейшенс отъехала достаточно далеко, Брайс грустно поджал губы. С Пейшенс определенно не скучно. Честно говоря, жизнь стала гораздо интереснее с тех пор, как эта горничная переступила порог его дома. Хотя нога все еще время от времени донимала его, кровь бурлила в его венах и побуждала к действию. Он давно ничего подобного не испытывал. Потом он и его черная лошадь растворились в темноте.

По дороге в Уинчелси Пейшенс стало страшно. Поднялся ветер. А если пойдет дождь? Пейшенс покрепче запахнула на груди свой шерстяной плащ, удерживая его одной рукой, а в другой руке держала поводья.

Что, если она встретит настоящих разбойников, а не тех неуклюжих простофиль, которые как будто нарочно все время попадались ей на пути? Напрасно она не позволила Лему сопровождать ее. Но она не хотела, чтобы он впутывался в ее двойную игру с Брайсом.

Брайс очарователен. Но он предал ее.

Пейшенс отбросила эти мысли. А вдруг тюремные начальники не позволят ей увидеться с братом, тем более, ночью. Остается надеяться, что Брайс сейчас спит у себя дома.

Впереди появилась деревня.

Вот и знакомый постоялый двор. Возле него стоял пьяный парень и горланил песню. Чуть подальше находилась тюрьма. Пейшенс остановила Каллиопу, спустилась с двуколки, бросив поводья конюху, сидевшему на ступеньках постоялого двора. Она бросила парню монету и велела присмотреть за двуколкой.

Оглядевшись по сторонам, Пейшенс, опустив капюшон, чтобы скрыть лицо, поспешила к мрачному строению, стоявшему в тени большой церкви Спасителя, расположенной рядом. Перед дверью тюрьмы она остановилась в нерешительности. Потерев на удачу оникс в кармане, она толкнула тяжелую деревянную дверь, приготовив ответы на вопросы, которые, она знала, ждут ее за дверью, — подкуп, умасливание и слезы в качестве последней, отчаянной попытки. С ее братьями слезы никогда не срабатывали, поэтому эта маленькая уловка была припасена на самый крайний случай.

Дверь открылась в маленькую комнату, плохо освещенную единственной наполовину догоревшей свечой. Маленький человек громко храпел в кресле за узким деревянным столом, удобно уложив ноги на стол в опасной близости от огарка свечи.

Это было совсем просто. Она не забыла закрыть за собой дверь, прежде чем игривый ветерок ворвался внутрь, сообщив тюремщику о ее появлении. Пейшенс проскользнула мимо спящего часового, придерживая юбки и полы плаща.

В первой же камере лежал Руперт, он не спал. Луна, наконец, выглянула из-за облаков и осветила его камеру.

Пейшенс откинула капюшон и прошептала:

— Руперт!

Брат вскочил на ноги и бросился к решетке:

— Пейшенс! Что ты здесь делаешь? Ты уговорила тюремщика впустить тебя сюда?

Пейшенс предостерегающе приложила палец к губам.

— Констебль крепко спит и ничего не видит. Я проскользнула мимо него, потому что должна была увидеться с тобой и узнать, как у тебя дела. Как они поймали тебя?