Неотения

– Ну, не знаю.

– Как хочешь. Но учти, потом жалеть будешь. Ты знаешь, одна моя знакомая в наркологическом центре работает, так вот она говорит, что когда нарики рассказывают, что они под кайфом чувствуют, ей самой попробовать хочется. Прикинь, а?

– А ты чё, косяк прямо здесь забивать будешь?

– А чё? Щас табак из беломорины вытряхну.

– Ты гонишь?

– Сам ты гонишь.

– А если…

– Да никто нас не попалит, потому что это на фиг никому не надо. Всем до фонаря, даже если мы прям тут ширяться начнём.

Выйдя со стройки, ребята заходят в расположившийся рядом обычный дворик: лавочки около каждого подъезда пятиэтажных хрущёвок, заасфальтированная площадка для белья, окружённая деревянными клетками забора и, конечно же, мусорные баки, испускающие обычное зловоние. Чуть подальше от площадки и баков – песочница с металлическим грибком. Рядом с ней – беседка, а точнее – только её каркас, где они и разместились. Сашка умело выбивает табак из последней, как оказалось, папиросы и забивает её «планом». Когда этот процесс заканчивается, он лезет в карман за спичками, но их там почему-то нет.

– Дай огонька.

Максим шарит по карманам, но ничего кроме пустой коробки из-под спичек не находит.

– Вот чёрт! И чё делать? – спрашивает Сашка, но тут же отвечает, – А, пофиг-нафиг, посиди, я щас кого-нибудь выловлю.

– Ты что? У тебя же план.

– Да я же тебе говорю, что всем насрать на это.

Через пять минут он возвращается с довольной улыбкой и раскуренным косяком.

– Ты пробовать будешь? – спрашивает Сашка, делая затяжку.

– Но только одну тяжку, – неуверенно соглашается Максим.

– А тебе никто больше и не даст, – отвечает Сашка, протягивая косяк.

Максим затягивается. Всё окружающее застывает, сердце просыпается, а голова отключается. Максим выдыхает, и расслабляющая пустота течет по его венам и нервам.

– Ну, как? – вырывает Максима из этого состояния голос Сашки.

– Можно ещё разок?

Сашка кивает, словно в замедленной съёмке.

В горле Максима першит, но это даже приятно, при той расслабленности, которая волнами непостоянства расходится по его телу. Ему хочется говорить, но Сашка, который затянулся первым, начинает раньше.

– Скажи мне, вот зачем мы с тобой косяк курим? – и, не дождавшись ответа, сам же отвечает на свой вопрос, – Ты знаешь, что чем сложнее организован мозг, тем больше тенденция к его временному физиологическому выключению?

– Ты это сейчас вот чего сказал? – спрашивает Максим.

– Да ты затянись поглубже и все сразу поймёшь, – протягивая косяк Максиму, продолжает Сашка. – Так вот, высокоинтеллектуальные люди энергетически, эмоционально и метаболически зависят от нервной системы. Постоянная активность мозга грозит им возникновением различного рода неврозов, что вызывает у них поиск способов временного торможения процессов возбуждения. А сделать это можно только с помощью алкоголя и наркоты. Так что мы, дорогой мой друг, просто снимаем напряжение, вот и всё. Но самое смешное, что все это делают, только каждый по-своему…

– Что правда? – перебивает Максим.

– Люди всегда были наркоманами в той или иной степени. Наркота – это ведь не только какие-то там примитивные органические соединения, влияющие на нервные клетки. Это всё то, что не является необходимым для жизни, то, без чего человек может обойтись, и в то же время от этого он получает удовольствие.

– Например?

– Например, секс, музыка, жратва. Если хочешь, культура, общение. Короче – всё, от чего можно балдеть.

– И каким это образом можно балдеть от культуры? – удивлённо спрашивает Максим.

– Ты, наверное, просто не догоняешь, что я понимаю под культурой? – спрашивает Сашка.

– Наверное, да.

– Культура – это ведь не только набор кодов, которые предписывают человеку определённое поведение с присущими ему переживаниями и мыслями, оказывая на него тем самым управленческое воздействие. Под культурой я имел в виду человеческую деятельность в её самых разных проявлениях, включая все формы и способы человеческого самовыражения и самопознания, накопление человеком и социумом в целом навыков и умений. То есть, без культуры люди так бы и остались на ступени обезьян, способных прятаться, делать примитивные орудия труда, и, возможно, выживать в меняющихся климатических условиях.

– Ну?

– Гну! Идём дальше. Хорошо, человек обладает определённым минимумом культурных ценностей для того, чтобы передавать их и называться человеком. И он на этом останавливается? Нет, конечно. Потому что он уже втянулся, он не может без театра, искусственной красоты, созданной его сородичами. А те, кто создают эту культуру, ещё большие наркоманы, не способные перестать творить, потому что они получают от этого удовольствие. Вот, например, я курю от того, что скучно и делать нечего. Но когда появляется какое-то дело, я ведь не бросаю курить? Потому что получаю кайф, как, например, от секса или от еды. Ты знаешь, что я курю пачку в день, а ни от секса, ни от еды я двадцать раз в день удовольствие получить не могу.

– Тогда получается, что каждый по-своему… – на лице Максима проскальзывает тень озарения, но Сашка перебивает мысль, которая уже почти сформировалась.