Неос Венд

И как на зло именно в это время, дабы усугубить обстановку и добавить ужаса, влетел экзоскелет Абела. Того снова вышвырнуло из кабины пилота и тот сразу начал блевать. К нему подбежал один из медиков с кислородной маской, подождал, пока желудок Абела всё выдаст, и крепко прислонил маску. Страдающий Абел схватился за сердце. Видимо, оно начало сбоить. У него такое бывало часто, у остальных один-два раза в жизни, потому что после такого выжить было невероятно сложно. А вот Абел Допенгаус был своего рода бессмертной сущностью, чью природу даже Диамонд Бестерри объяснить не мог. Да только никто не завидовал способностям неубиваемого. Кому хотелось раз за разом мучительно умирать и воскресать, чтобы потом снова отправиться в мир иной? Только Абелу. Но он был ещё тем сумасшедшим. Поговорка «безумие порождает легенд» прямо-таки относилась к нему, если, конечно, Абел сам её не придумал.

Эту картину созерцала Ксения Вайленбург. Она пришла сюда для записи очередного события, которое в будущем она сможет использовать в своём творчестве. Что ж, таких живых и в то же время ужасных моментов она не видела со времён войны с антропоморфами. Хотя нет, тогда было хуже. Гораздо хуже. Тут завибрировал чип дальней связи. Ксения отошла в дальний угол и приняла вызов.

— Алё. Ксюш, меня хорошо слышно? — спросил на той стороне мужской голос. Довольно знакомый мужской голос лет восемнадцати.

— Да, привет, братец. Чего звонишь? Снова есть шанс возродить великий Род Вайленбургов? — саркастически спросила Ксения. Не очень она любила своего брата. После проигрыша в войне их Род практически угас. Брат всё время влезал в какие-то интрижки, пытался выдать её за муж по расчёту и так далее. А Ксении это всё нахрен не надо было. Ей в Неос Венде жилось отлично. После всей этой хитросплетённой аристократической жизни девушка чувствовала себя в клане как в раю. Она жила своим творчеством, его в Неос Венде обожали, Ксения душевно поднималась на новые высоты, общаясь поистине с великими людьми. А ещё Абел. Этот свиду серьёзный человек, не умеющий и не воспринимающий всё, кроме жестокой реальности в бою, на самом деле оказался весьма жизнерадостным, не беспокоящимся по мелочам, озорным человеком. Да, сознание его было особенным. С ним явно поработали, чтобы вылечить от психических проблем. И это выражалось в ограничении чего-либо. Например, Абел терпеть не мог личные гражданские средства передвижения и выступал за полный его запрет. Или же он не воспринимал всерьёз дальнобойное оружие, предпочитая всё время использовать свою силу. С одной стороны такие ограничения всегда выделяли его не слишком здоровое душевное состояние, а с другой стороны… Ну, разве не плевать? Ксения испытывала чувства к этому молодому человеку. Наверное, это любовь? Не такая, как она писала или же читала у других. Ей просто в один прекрасный момент стало тяжко жить без Абела. Будто незримая сила соединила их судьбы. И когда она отходила от него, то ощущала неполноту. Ей просто хотелось слиться с Абелом раз и навсегда.

— Ксюша… Ксюша! — докричался брат Ксении, возвращая ту в мир.

— А, что?

— У тебя там на заднем плане какие-то взрывы и вой сирены. Всё нормально? Ты где вообще?

— Не обращай внимания, работает телевизор. Мне пора, пока. — оборвав канал связи, Ксения побежала к Абелу. Она уже раз двадцать дотаскивала того до каюты. Этот раз не станет исключением.

* * *

Воздушное пространство Своэна

Анархия. Полная анархия и конец света. С отступлением космического флота Стивенс осознал, как много тот делал для планеты. Буквально за день одна пятая оборонительных точек затонула в бесчисленных Зурах. Орбитальные пушки не справлялись. Авиационные полки гибли десятками во время очередного нового прорыва. Счётчик смертей перевалил за 60 миллионов. Точнее, убитых было значительно меньше. Остальные из этого числа оказались окружены со всех сторон Зурами. Они числились погибшими автоматически, так как полуразумные инсектоиды не оставят и камня на камне, но достанут всю органику. Оборона пропадала стокилометровыми участками за считанные часы после прорыва. Полк Стивенса поспал только шесть часов, как снова находился в воздухе, изничтожая всё живое. Олан Гейзе, командир его группы вёл истребители в самое пекло и выходил от туда без единой потери. Стивенс уже давно зауважал своего временного начальника, но теперь Олан был для него примером для подражания. Правда, у большинства пилотов начали сдавать нервы. Командир сразу отправлял их в тыл, руководствуясь фразой «нет ничего ужаснее трусов среди союзников». Говорил он обидные слова, но не для того чтобы взять человека на слабо и оставить в строю. Он просто был прямолинейным. Тут снова пришёл очередной безумный приказ от Олана. Новый прорыв случился над мегаполисом. Нужно было буквально залезть в пасть к дракону и выйти от туда с победой.

— Нет уж. Я признаюсь. Я трус. Я не хочу умирать. Всего доброго. Счастливо оставаться. — прозвучало в рации односложными предложениями. Говорящий явно часто сглатывал.