Неопровержимое доказательство

— Меня наняли адвокатом для заключенных, обвинение которых может быть пересмотрено. Возможно, я буду придерживаться этого места, невзирая на решение суда.

— Им повезло с тобой. Я знаю, что ты первоклассно выполнишь работу для своих клиентов.

Он придвинулся поближе и взял ее руки в свои.

— Откуда в тебе такая уверенность? — спросил Грегор, нежно перебирая ее пальцы. — у тебя есть тысяча и одна причина ненавидеть меня, а ты проявляешь такое великодушие поддерживая и хваля меня. Не понимаю, как это у тебя получается, Джина?

Опасаясь, что она не сможет себя сдержать и бросится к нему, признаваясь в любви, Джина неохотно высвободила свои руки и, беззаботно пожав плечами, отошла от окна. Она чувствовала, что Грегор наблюдает за ней, затем повернулась и посмотрела ему в глаза, непроизвольно дотрагиваясь до живота, Грегор нахмурился.

— Тебя беспокоит желудок? Джина убрала руку.

— Нет. Ты остановился в городе? Он нахмурился еще больше.

— Я снял квартиру, но по выходным я возвращаюсь к себе. Мне по-прежнему необходимы тишина и простор. Думаю, что так будет всегда.

— Тебе понадобится моя помощь в суде?

— Да.

— Пусть твой адвокат свяжется со мной. Есть специальный счет для оплаты расходов, связанных с процессом. Обещай мне, что ты воспользуешься им, Грегор.

— В этом нет необходимости.

— Обещай мне, пожалуйста.

— Если это так важно для тебя, то я использую его.

Она сжала пальцами виски и зашагала по комнате.

— Для меня это много значит, потому что это позволит оправдать тебя.

— Я хочу, чтобы ты понимала, что тебе предстоит, — сказал Грегор с предостережением в голосе. — Тебя забросают вопросами личного характера, поскольку именно твой отец засадил меня за решетку. Я выпутаюсь из всего сам, если ты предпочтешь остаться в стороне. Мне не хочется, чтобы тебе причинили боль, Джина. С тебя достаточно.

Ощутив внезапную слабость, Джина опустилась на ближайший стул. Ей так хотелось, чтобы он обнял и сказал, что все еще любит ее. Грегор должен знать, что они зачали еще одного ребенка во время тех бурных дней в его доме. Почему он не может понять, что она хочет помочь ему?

— Я готова выдержать все, что потребуется, а ты? Ты будешь поражен, услышав некоторые мои откровения.

«Что ты почувствуешь, когда узнаешь, что я потеряла нашего ребенка? — хотелось ей знать. Хочешь ли ты ребенка, которого я ношу сейчас?»

— Я хочу, чтобы правда выплыла наружу, но не за твой счет. Слушание будет открытым. Ты справишься, Джина?

Пресса, — прошептала она, вспомнив, как газетчики преследовали ее шесть лет назад, поджидая около дома, всюду следуя за ней по пятам, тыча в лицо микрофон. Джина расправила плечи и поклялась себе, что теперь ее ничто не запугает. — Я пройду через все, что потребуется. Мы сделаем это для тебя, я обещаю.

— Мой адвокат хочет предварительно поговорить с тобой.

— Где и когда?

— Здесь, если ты не возражаешь, и чем скорее, тем лучше. Я хотел спросить твоего разрешения, прежде чем позволить ему позвонить сюда. — Грегор немного поколебался. — Тебе тоже понадобится адвокат, когда ты будешь давать показания.

— Мне никто не нужен, если ты будешь рядом.

Он удивленно посмотрел на нее.

— Я буду там, если ты этого хочешь.

— Я верю тебе, Грегор.

Джина встала и начала ходить из угла в угол, пытаясь побороть подступившую тошноту и успокоить нервы.

— Я пытаюсь понять, почему ты не была со мной до конца, Джина? Я никак не могу этого понять. Ты недостаточно меня любила или не верила в мою невиновность?

Джина резко остановилась, пораженная его вопросом. Ее лицо смертельно побледнело. Она схватилась за стену в поисках опоры.

Грегор вскочил и мгновенно очутился около нее. Обняв, он повел Джину к ближайшему стулу.

— Джина?

— Как ты можешь об этом спрашивать? Я любила тебя больше жизни и верила в тебя как в бога.

— Мне пришлось спросить об этом, но теперь я действительно понимаю, через что тебе пришлось пройти. Я здесь, и ты должна сказать то, что мне необходимо узнать, что ты называешь всей правдой. Я готов услышать это.

— Нет, — простонала она.

— Слушай, ты перестала появляться в суде, когда все доводы в мою защиту рассыпались, как карточный дом. Ты была нужна мне, как воздух, но тебя рядом не было. Твой отец сказал, что ты считаешь меня виновным и хочешь развестись еще до вынесения приговора.

— Это безумие. Я была больна и чуть не умерла. А когда пришла в сознание, то билась в истерике, потому что не могла быть с тобой. Они удерживали меня силой. — Воспоминания причиняли ей почти физическую боль. — Привязывали к кровати, чтобы я не убежала из больницы.

Грегор в недоумении уставился на нее.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

— Я была в больнице Святой Девы Марии. Тебя уже не выпускали под залог. Дни и ночи ты проводил в камере, — мягко сказала Джина. Врачи пытались меня успокоить, поскольку я все время звала тебя. Я старалась вырваться к тебе. Как я старалась! Но мне не удалось. Они пичкали меня транквилизаторами, и я потеряла счет дням и ночам.

В ее глазах появились слезы, и она смахнула их. Высвободившись из объятий Грегора, она опять начала ходить по комнате.