– Что, что, что?! – ошарашено уставился он на нее. Она же, сказав главное слово, внезапно успокоилась. Определенно растерявшись, он продолжил: – То-то я смотрю, с чего это у нас Наташа такая смелая стала! И ты что – уже успела с ним переспать?
– А хоть бы и так! Я у тебя разрешения спрашивать не обязана!
Феноменко набычился, подался к ней, утопил голову в плечах и произнес шипящим змеиным посвистом:
– Ты хоть представляешь, что из этого следует?
– Представляю! Из этого следует, что я должна убираться отсюда ко всем чертям!
– Это само собой! А вот то, что ни один серьезный клиент к тебе после этого не пойдет, ты еще не представляешь! А уж я позабочусь!
«Вот и вся твоя любовь!» – подумала она, а вслух сказала: – Ничего другого я от тебя и не ожидала!
Он молча смотрел на нее, как уже совсем скоро будут смотреть на выбившегося из под контроля робота.
– Все? Могу идти? – встала Наташа.
– Стой! – опомнился он. – Подожди!
Она снова села, теперь уже совершенно спокойная. Он поднялся, вышел из-за стола и, сунув руки в карманы, принялся расхаживать по кабинету. Затем остановился напротив и спросил с жалобным удивлением:
– Наташка, как ты могла, а?
Ей вдруг стало жаль его. Чертова жалость, неистребимая и неуместная!
– Лешенька, дорогой! – рванулся к нему ее голос. – Ну, посуди сам! Мне тридцать четыре, а у меня ни мужа, ни семьи! Ну, на кой черт мне деньги, если на них не купить простого бабьего счастья, а? Ну, скажи – на кой черт они мне нужны? Мне муж нужен, дети нужны, а не деньги! Ты талантливый, ты замечательный, ты так много для меня сделал! Поверь, мне ужасно жаль, но мне надо решать семейный вопрос! Прошу тебя, пойми меня и прости!
– Я разведусь, Наташка, честное слово, разведусь! – жалобно перекосилось его лицо.
– Не разведешься, Лешенька, не разведешься! Да и поздно уже, поздно, дорогой! Я уже слишком далеко зашла! Я не могу обижать хорошего и серьезного человека!
– Аньке вот-вот восемнадцать, и я буду свободен, я разведусь, Наташка, слово даю! Ну, как я без тебя… – твердил он.
– Поздно, Лешенька, поздно, я все равно не вернусь! – твердила она в ответ. Он отвернулся и, ссутулившись, стал смотреть в окно.
– Ты прости за то, что я тебе здесь наговорил… Оставайся и работай… – повернулся он к ней, наконец.
– Нет, Леша, нет, так нельзя, я уйду…
Он вернулся на место и спросил оттуда бесцветным голосом:
– Кто он?
– Богатый, серьезный человек, на три года моложе тебя…
– Счастливчик… – криво усмехнулся он. – Ты не боишься, что он тебя бросит?
– Я уже всего боюсь… – беспомощно улыбнулась она.
Он смотрел на нее, словно желая что-то сказать и не решаясь, и вдруг спросил:
– Ты его любишь?
– Не знаю, Леша, не знаю… – честно призналась она. – Ты же знаешь – я в первую очередь юрист, а потом женщина!
– Да уж… – скривился он.
– Ладно, все. Не будем больше об этом. Скажи лучше, кому сдавать дела…
Он отвел взгляд, махнул рукой и сказал:
– Да работай, чего там…
– Но я так не могу…
– Я сказал – работай! – вдруг возвысил он голос, сверкнув глазами.
Она встала и тихо вышла. Неужели так все просто? Неужели она свободна?
В тот вечер они ужинали в «Золотой панде», и она была необычайно мила и общительна.
– Послушайте, Дима, вы кто у нас по зодиаку? – тормошила она его.
– Овен! – отвечал он, не сводя с нее глаз и кутаясь в ее настроение, как в теплое мягкое одеяло.
– А я Близнец!
– Знаю, уже посмотрел!
– Так вы верите гороскопам?
– Нет, Наташенька, я считаю это шарлатанством!
– А вот мои гороскопы всегда сбывались, поэтому я их боюсь и не читаю!
– И совершенно правильно делаете, что не читаете! А предрассудков боится тот, кто в них верит. Знаете, в наше время махровым цветом расцвел жанр фэнтэзи. Это нечто среднее между галлюцинациями и бредом. Темный мир, светлый мир – какая чушь! Так вот, астрономия относится к астрологии, как классическая литература к фэнтэзи, как наука к бреду или как Уголовный кодекс к Ветхому завету!
– Ой, вы меня успокоили! Вообще, Дима, я заметила, что вы действуете на меня успокаивающе! – искрились весельем ее глаза. А как же иначе? Ведь она сегодня объявила его своим любовником, и появись они вместе, на них так теперь и будут смотреть. Правда, он об этом ничего еще не знает.
Приблизительно в те же дни ему позвонила Ирина, обещавшая больше не звонить. Как видно, ее хватило на месяц.
– Максимов, мне нужно с тобой встретиться! – капризно объявила она.
– Что-то случилось? – осторожно спросил он.
– Случилось! – с вызовом ответила она.
– Хорошо. Где, когда?
– Где хочешь и когда хочешь! Это в первую очередь тебя касается!
– Тогда завтра. У метро «Московские ворота», в час дня.
– А почему не «Парк Победы?»
– Нет, у «Московских ворот»! – отрезал он.
Назавтра он ждал ее в условленном месте, ломая голову, зачем ей понадобился. Она опоздала всего на десять минут. Видимо, дело действительно важное.
– Пойдем, прогуляемся! – сказал он, коснувшись губами ее щеки.
Выглядела она неплохо – исчезли легкие тени под голубыми кукольными глазами, на щеках играл румянец. Видно, спать она стала дольше и крепче, чем в одной постели с ним.