Читаем Неон, она и не он полностью

– Что, что, что?! – ошарашено уставился он на нее. Она же, сказав главное слово, внезапно успокоилась. Определенно растерявшись, он продолжил: – То-то я смотрю, с чего это у нас Наташа такая смелая стала! И ты что – уже успела с ним переспать?

– А хоть бы и так! Я у тебя разрешения спрашивать не обязана!

Феноменко набычился, подался к ней, утопил голову в плечах и произнес шипящим змеиным посвистом:

– Ты хоть представляешь, что из этого следует?

– Представляю! Из этого следует, что я должна убираться отсюда ко всем чертям!

– Это само собой! А вот то, что ни один серьезный клиент к тебе после этого не пойдет, ты еще не представляешь! А уж я позабочусь!

«Вот и вся твоя любовь!» – подумала она, а вслух сказала: – Ничего другого я от тебя и не ожидала!

Он молча смотрел на нее, как уже совсем скоро будут смотреть на выбившегося из под контроля робота.

– Все? Могу идти? – встала Наташа.

– Стой! – опомнился он. – Подожди!

Она снова села, теперь уже совершенно спокойная. Он поднялся, вышел из-за стола и, сунув руки в карманы, принялся расхаживать по кабинету. Затем остановился напротив и спросил с жалобным удивлением:

– Наташка, как ты могла, а?

Ей вдруг стало жаль его. Чертова жалость, неистребимая и неуместная!

– Лешенька, дорогой! – рванулся к нему ее голос. – Ну, посуди сам! Мне тридцать четыре, а у меня ни мужа, ни семьи! Ну, на кой черт мне деньги, если на них не купить простого бабьего счастья, а? Ну, скажи – на кой черт они мне нужны? Мне муж нужен, дети нужны, а не деньги! Ты талантливый, ты замечательный, ты так много для меня сделал! Поверь, мне ужасно жаль, но мне надо решать семейный вопрос! Прошу тебя, пойми меня и прости!

– Я разведусь, Наташка, честное слово, разведусь! – жалобно перекосилось его лицо.

– Не разведешься, Лешенька, не разведешься! Да и поздно уже, поздно, дорогой! Я уже слишком далеко зашла! Я не могу обижать хорошего и серьезного человека!

– Аньке вот-вот восемнадцать, и я буду свободен, я разведусь, Наташка, слово даю! Ну, как я без тебя… – твердил он.

– Поздно, Лешенька, поздно, я все равно не вернусь! – твердила она в ответ. Он отвернулся и, ссутулившись, стал смотреть в окно.

– Ты прости за то, что я тебе здесь наговорил… Оставайся и работай… – повернулся он к ней, наконец.

– Нет, Леша, нет, так нельзя, я уйду…

Он вернулся на место и спросил оттуда бесцветным голосом:

– Кто он?

– Богатый, серьезный человек, на три года моложе тебя…

– Счастливчик… – криво усмехнулся он. – Ты не боишься, что он тебя бросит?

– Я уже всего боюсь… – беспомощно улыбнулась она.

Он смотрел на нее, словно желая что-то сказать и не решаясь, и вдруг спросил:

– Ты его любишь?

– Не знаю, Леша, не знаю… – честно призналась она. – Ты же знаешь – я в первую очередь юрист, а потом женщина!

– Да уж… – скривился он.

– Ладно, все. Не будем больше об этом. Скажи лучше, кому сдавать дела…

Он отвел взгляд, махнул рукой и сказал:

– Да работай, чего там…

– Но я так не могу…

– Я сказал – работай! – вдруг возвысил он голос, сверкнув глазами.

Она встала и тихо вышла. Неужели так все просто? Неужели она свободна?

В тот вечер они ужинали в «Золотой панде», и она была необычайно мила и общительна.

– Послушайте, Дима, вы кто у нас по зодиаку? – тормошила она его.

– Овен! – отвечал он, не сводя с нее глаз и кутаясь в ее настроение, как в теплое мягкое одеяло.

– А я Близнец!

– Знаю, уже посмотрел!

– Так вы верите гороскопам?

– Нет, Наташенька, я считаю это шарлатанством!

– А вот мои гороскопы всегда сбывались, поэтому я их боюсь и не читаю!

– И совершенно правильно делаете, что не читаете! А предрассудков боится тот, кто в них верит. Знаете, в наше время махровым цветом расцвел жанр фэнтэзи. Это нечто среднее между галлюцинациями и бредом. Темный мир, светлый мир – какая чушь! Так вот, астрономия относится к астрологии, как классическая литература к фэнтэзи, как наука к бреду или как Уголовный кодекс к Ветхому завету!

– Ой, вы меня успокоили! Вообще, Дима, я заметила, что вы действуете на меня успокаивающе! – искрились весельем ее глаза. А как же иначе? Ведь она сегодня объявила его своим любовником, и появись они вместе, на них так теперь и будут смотреть. Правда, он об этом ничего еще не знает.

Приблизительно в те же дни ему позвонила Ирина, обещавшая больше не звонить. Как видно, ее хватило на месяц.

– Максимов, мне нужно с тобой встретиться! – капризно объявила она.

– Что-то случилось? – осторожно спросил он.

– Случилось! – с вызовом ответила она.

– Хорошо. Где, когда?

– Где хочешь и когда хочешь! Это в первую очередь тебя касается!

– Тогда завтра. У метро «Московские ворота», в час дня.

– А почему не «Парк Победы?»

– Нет, у «Московских ворот»! – отрезал он.

Назавтра он ждал ее в условленном месте, ломая голову, зачем ей понадобился. Она опоздала всего на десять минут. Видимо, дело действительно важное.

– Пойдем, прогуляемся! – сказал он, коснувшись губами ее щеки.

Выглядела она неплохо – исчезли легкие тени под голубыми кукольными глазами, на щеках играл румянец. Видно, спать она стала дольше и крепче, чем в одной постели с ним.

Перейти на страницу:

Все книги серии Трилогия [Александр Солин]

Неон, она и не он
Неон, она и не он

Это роман для женщин и небольшого числа мужчин, а также избранных читателей особого рода, понимающих толк в самодостаточном перезвоне словесных бус, которыми автор в соответствии со своими вкусами попытался украсить незатейливое пространство романа. Хотелось бы, однако, надеяться, что все читатели, независимо от их предпочтений, будут снисходительны к автору – хотя бы за его стремление нарастить на скелете сюжета упругие метафорические мышцы, чьей игрой он рассчитывал оживить сухую кожу повествования. Автор придерживается того заблуждения, что если задача скульптора и поэта – отсечь от материала лишнее, то в прозе должно быть наоборот: чем больше автор добудет словесного мрамора, тем лучше, и пусть читатель сам отсекает все лишнее.Следует также предупредить, что роман этот не о любви, а о ее клинических проявлениях, о ее призраке и погоне за ним по той сильно пересеченной местности, которой является современный мир, о той игре чувств, что, разгораясь подобно неоновым фонарям, своими причудливыми переливами и оттенками обязаны, главным образом, неисправимому подземному электричеству российских общественных недр. Автор исходит из того факта, что любовь на необитаемом острове совсем не та, что на обитаемом, тем более если этот остров – Россия. Именно поэтому так любопытна для нас та густая, нелепая тень, которую страна отбрасывает, если можно так выразиться, сама на себя, принуждая ее жителей из числа теплолюбивых искать, как это издавна у нас принято, другие звезды, иные небеса.Возможно, кто-то упрекнет автора в излишнем внимании к эротическому опыту героев. Надеемся все же, что наше описание этого фундаментального аспекта межполовых отношений, без которого они также пресны, как и безжизненны, скорее чопорное, чем развязное и что неправы будут те, кому вдруг покажется, что чем дальше мы суем нос в нашу историю, тем больше она напоминает прием у сексопатолога.

Александр Матвеевич Солин , Александр Солин , Солин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Вернуть Онегина
Вернуть Онегина

Перед вами карманный роман, числом страниц и персонажей схожий с затяжным рассказом, а краткостью и неряшливостью изложения напоминающий вольный дайджест памяти. Сюжет, герои, их мысли и чувства, составляющие его начинку, не претендуют на оригинальность и не превосходят читательского опыта, а потому могут родить недоумение по поводу того, что автор в наше просвещенное время хотел им сказать. Может, желал таким запоздалым, мстительным и беспомощным образом свести счеты с судьбой за ее высокомерие и коварство? Или, может, поздними неумелыми усилиями пытался вправить застарелый душевный вывих? А, может, намеревался примириться с миром, к которому не сумел приладить свою гуманитарную ипостась?Ни первое, ни второе, ни третье. Все, что автор хотел – это высадить в оранжерее своей фантазии семена, которые, без сомнения, таятся в каждой человеческой судьбе, и, ухаживая за ними по мере сил и способностей, наблюдать, как прорастает, крепнет и распускается бесплотное, умозрительное древо страстей и событий (то самое, из которого иногда добывают художественную целлюлозу) с тем, чтобы под его скромной сенью предложить блюдо, приготовленное из его горьковатых и жестковатых плодов. Возможно, стремясь сделать блюдо аппетитным, автор перемудрил со специями, а потому заранее просит уважаемых читателей быть снисходительными и милосердными к его ботаническим и кулинарным стараниям.

Александр Матвеевич Солин

Современная русская и зарубежная проза

Похожие книги