Неон, она и не он

Помнится, когда он ей это впервые предложил, она тут же представила, как они будут жить втроем в одной гостинице, мирно беседовать за одним столиком в ресторане, втроем гулять по городу. Представила, с каким видом Феноменко будет желать им спокойной ночи и доброго утра, отпускать двусмысленные замечания и каким смешным и жалким в своем неведении окажется ее доверчивый интеллигентный жених. Да если еще Феноменко решит одним махом ей отомстить и даст понять жениху, что между ним и его невестой кое-что было! Какое оскорбление, какой удар по его честному чувству! Нет, нет, это невозможно, это хуже самого пошлого водевиля!

Впрочем, вот изысканный способ отомстить этому насильнику за то унижение, которое он ей причинил: поместить его в соседний номер и заняться с женихом громкой любовью – со стуком, стонами и воплями, чтобы это грязное животное за стеной слышало, мучилось и зверело! Будь она пресыщенной стервой, она бы так и сделала. Ах, какая бы это была упоительная месть! Жаль только, что это невозможно…

В аэропорту, поглядывая по сторонам, их уже ждал Феноменко. Они подошли к нему, и она, чувствуя, как подтянулись нервы, познакомила их. Жених доброжелательно поздоровался и с интересом посмотрел на ее шефа, о котором она пару раз нехотя упоминала. Что ж, весьма представительный тип с лицом единоначальника. Феноменко, в свою очередь, впился в него цепким и острым взглядом барышника. Какой пикантный момент, какая звенящая ситуация! Она смотрела на своих любовников, которых буквально свела нос к носу, и сравнивала. Разумеется, ее жених победил. Не уступая в сложении и будучи выше, мягкостью черт он отличался от Феноменко, как восковая свеча от бронзового канделябра.

– Ну что, будем прощаться? – не желая давать мужчинам время для общения, заторопилась она и отвела жениха в сторону. – До свиданья, Димочка! Не скучай тут без меня и веди себя прилично! – поцеловав, поправила она ему на шее шарфик. – И не разгуливай без шапки, пожалуйста!

Вытягивая шею, он смотрел им вслед. Они удалялись: оба в длинных, кашемировых пальто – у нее темно-синее, у него черное. Она – с сумочкой через плечо, он – с шоколадным фасонистым портфелем, способным оставаться подтянутым и элегантным, сколько бы бумаг не проглотил.

В самолете Феноменко заказал коньяк и, выпив, сказал:

– Ну, и что ты в нем нашла? Ну, скажи – чем он лучше меня?

– Не начинай, Леша, прошу тебя! – раздраженно ответила она.

– Хорошо, не буду. Скажи только – если у тебя с ним ничего не получится, ты вернешься ко мне?

– У меня с ним все получится! – с расстановкой сказала она и отвернулась к иллюминатору, где под крылом сияли ослепительные упругие кочки, по которым, наверное, так беззаботно и радостно прыгать после смерти.

Каждый раз, бывая в Стокгольме, она будто подставляла душу теплому, удивительно благодушному и доброжелательному ветру. Она ощущала себя в богатой и волшебной стране щедрых улыбок и почтительного внимания, предупредительного равенства и ненавязчивого достоинства. Здесь варварская, языческая часть ее русской натуры корчилась и агонизировала, словно оборотень под горячими разрушительными лучами солнца. Без сомнения, ее выдающиеся качества нашли бы здесь благодатную почву для всеобщего и восторженного поклонения. Не задумываясь о том, что существует несколько способов переехать сюда жить (и первый из них – выйти замуж за достойного шведа), она возвращалась на родину, и благодушный, доброжелательный ветер постепенно покидал закоулки ее души, как воздух Швеции покидает наши легкие, меняясь на отечественный…

Оказалось, что кроме работы им не о чем говорить. Они пробыли там три дня, и все это время Феноменко был упреждающе вежлив, покладист и внимателен. Они ужинали в компании местных коллег, где она блистала, сама того не желая, после чего возвращались в отель. Он желал ей спокойной ночи, и она, запершись в номере, поглядывала на ручку двери: не придет ли та, не дай бог, в движение. Утром он встречал ее с мешками под глазами.

Когда летели обратно, он сказал:

– Наташка, какой я был дурак! Никогда себе не прощу!

Относились ли его слова к какому-то засохшему эпизоду или ко всему гербарию их отношений, он не уточнил. Вручая ее счастливому жениху, он довольно двусмысленно сказал:

– Наша(!) Наташа – редкая умница! Передаю вам ее в целости и сохранности!

После чего протянул жениху свою визитку и добавил:

– Будет время – звоните. Может, как-нибудь посидим втроем. Рад был знакомству!

И глупый жених, сунув приглашение в карман, с благодарностью пожал ему руку.

– Как все прошло? – поинтересовался он, когда они поехали.

– Как всегда хорошо! – ответила Наташа. Несмотря на побочные обстоятельства, она была довольна: сохранив заработанные грешным телом позиции, она находилась теперь на верном пути к семейной жизни.