Неоконченный пасьянс

Они сидели в кабинете Александры Васильевны, в котором после обыска уже был наведён порядок: разобранная мебель обратно свинчена, бумаги убраны в стол и книжные шкафы. Рядом сидел ещё один человек в синем кителе министерства юстиции с карандашом и пачкой чистых листов бумаги — это был делопроизводитель прокуратуры, которому надлежало записать предстоящий разговор. Напольные часы показывали половину девятого вечера, но рабочий день товарища прокурора вовсе не заканчивался.

— Простите, не могли бы вы ещё раз представиться, — попросил Волков. — У меня не отложилось в памяти ваше звание… Извините.

— Фамилия моя Эггле. Эггле Александр Борисович, товарищ прокурора Санкт — Петербургского окружного суда. По факту убийств в квартире Александры Васильевны Мелешевич возбуждено уголовное дело, расследование оного буду вести я. Полиция занимает по отношению ко мне подчинённое положение и выполняет мои поручения.

— Благодарю вас, думаю, я понял.

— Сергей Викентьевич, вы официально допрашиваетесь в качестве свидетеля по делу о двойном убийстве Мелешевич — Толпыгиной. Я официально сообщаю вам, что статья 443 «Устава уголовного судопроизводства Российской империи» подразумевает неприведение вас к присяге в качестве свидетеля при допросе судебным следователем. Однако, я ставлю вас в известность, что в суде вы будете спрошены по сути сделанных вами в ходе допроса заявлений под присягой. Это означает, что вы не должны сейчас скрывать относящиеся к этому делу сведения, а также сообщать ложные сведения.

— Это понятно, — кивнул отставной полковник.

— По закону я должен разъяснить вам смысл упомянутой статьи до начала допроса. Вы не можете скрывать некие сведения, относящиеся к делу, отговариваясь тем, что считаете их несущественными. Таковая оценка производится лицом, отвечающим за порядок следствия, то есть мною. Наш с вами разговор будет записан присутствующим здесь делопроизводителем и оформлен в виде протокола, который вам будет предложено подписать. В том случае, если вы сочтёте передачу протоколом ваших слов неточной, закон даёт вам право сделать собственноручное пояснение ниже текста протокола и подписаться под этим пояснением. Вам это понятно?

— Да, вполне.

— Тогда начнём. — кивнул товарищ прокурора.

Далее последовали стандартные вопросы, необходимые для заполнения допросной анкеты — фамилия, имя, отчество, дата рождения, вероисповедание, сословная принадлежность. После этого Эггле принялся задавать вопросы по существу:

— Сергей Викентьевич, как давно вы знали Александру Васильевну Мелешевич и как часто бывали в её доме?

— Мы были знакомы, почитай лет пятнадцать. Я был в дружеских отношения с её мужем, ныне покойным. Статский советник Мелешевич работал в министерстве государственных имуществ, где курировал работу некоторых военных заводов. Я же служил в Главном штабе по линии воинского снабжения, так что сферы нашей деятельности пересекались. Последние два года, после того, как Александра Васильевна овдовела, я ближе познакомился с нею. Общались довольно часто. Я ведь тоже вдовец. Дочери замужем, живу бобылем. — проговорил с видимым трудом, не поднимая глаз, полковник. Голос звучал глухо, подавленно.

— Скажите, пожалуйста, по вашему суждению Александра Васильевна была состоятельной женщиной?

— В общем, да. Когда — то, правда, состояние было ещё больше, сейчас осталось только одно большое имение, это самое Рождественское под Боровичами. Были ещё ценные бумаги, государственные облигации — именные и на предъявителя, а также облигации частных банков. Александра Васильевна владела изрядным количеством фамильных драгоценностей. При рачительном ведении дел она могла жить очень прилично и не бояться за будущее, — обстоятельно ответил Волков.

— А скажите, Сергей Викентьевич, она не собиралась продавать имение? — последовал новоый вопрос товарища прокурора.

— Продавать? Ни — ни! — всплеснул руками полковник. — Она собиралась устроить там музей своего брата, Николая. Ну, вы же знаете, того самого всемирно известного путешественника Николая Барклая! О, это целая семейная драма! — оживился он. — Рассказать вам — не поверите.

— Ну, почему же не поверю? Расскажите…

— Видите ли, чтобы понять весь клубок противоречий в этой семье, надо знать её родословную, — уже горячо заговорил полковник.

«Только бы он не начал от Рюриковичей," — с подспудным раздражением подумал Эггле.