Неоконченный пасьянс

Свою визитку он оставлял у Ганюка: означает ли это, что ненормальный пенсионер как-то связан с убийцей? Помимо этого своим настоящим именем Шумилов представлялся домоправителю «яковлевки»: быть может, это от него убийца узнал о проводимом расследовании? А может, сыскные агенты в силу банальной неосторожности кому-то обмолвились об участии в розысках Шумилова? Наконец, не следовало сбрасывать со счетов и Аркадия Штромма. Шумилов уже не раз сталкивался с тем, что некоторые из его работодателей, будучи действительно виновными в инкриминируемых им преступлениях, использовали участие Алексея Ивановича для того, чтобы отвести подозрения от себя. Аркадий Штромм, если допустить его виновность в убийствах Барклай и Толпыгиной, вполне мог в каких-то своих видах подстроить убийство и Шумилова. В конце-концов, для убийцы уже было совершенно непринципиально, убил ли он двух человек или трёх. И в том, и в другом случае ему «светили» не менее пятнадцати лет каторжных работ с содержанием в кандалах не менее трети срока.

Убийца, решившись на превентивный удар, видимо, не мудрствовал лукаво. Утром первого мая Алексей Иванович почёл за благо действовать в том же стиле. Он был абсолютно уверен в двух важных для дальнейших розысков вещах: во-первых, напавший был ему совершенно незнаком, а во-вторых, оставленный убийцей тубус мог быть без особых затруднений идентифицирован теми, кто видел эту вещь ранее. А коли так, то шанс найти и опознать преступника был отнюдь не иллюзорен. Просто этот шанс следовало грамотно использовать.

В Санкт-Петербурге было довольно много учебных заведений, студенты которых могли пользоваться тубусами для переноски своих чертежей. И Академия художеств, и Горный институт, и Инженерное училище морского ведомства, и Художественно-промышленное училище и масса прочих учебных заведений требовали от своих студентов и слушателей представления расчётных и художественных работ на листах большого формата. Однако, Шумилов решил начинать свои розыски именно с Горного института: ведь именно там учился автор романса, фрагмент которого оказался написан женской рукою на тубусе. Не так много людей могли за два года слышать этот романс — ну сто человек, ну, двести! И среди них была та самая девушка, что была знакома с владельцем тубуса.

Перед выходом из дома Шумилова тщательно обдумал свой туалет. Травмированная накануне вечером правая рука хотя и сохранила полностью свою подвижность ниже локтя, всё же очень его тревожила: боль в суставе была слишком сильной, чтобы позволять себе неосторожные движения. Между тем, Шумилов мог подвергнуться новому нападению и как же ему следовало обходиться при защите, не задействуя правую руку? Дабы не остаться перед лицом нападающего совсем уж беззащитным, Шумилов спрятал револьвер в кармане лёгкого плаща-пыльника. Для того, чтобы скрыть наличие оружия, заметно отягощавшего карман, он не стал одевать плащ, а небрежно перебросил его через левую руку. В правой он решил нести тубус, который был совершенно необходим ему в его розысках.

Облачившись в тёмно-серый шевиотовый костюм, один из лучших в своём гардеробе, Шумилов сразу приобрёл вид в высшей степени респектабельного и внушающего доверия человека. При его работе умение расположить к себе собеседника уже означало половину успеха. А на личном опыте Алексей Иванович не раз уже убеждался в справедливости той простой истины, что дорогой костюм и изысканная парфюмерия в равной степени обращают на себя внимание и мужчин, и женщин. Никто не захочет разговаривать с вонючим бродягой в лохмотьях, пусть даже тот и станет блистать сократовским умом; зато даже самый важный начальник не отмахнётся от респектабельного и галантного посетителя, пахнущего французским «петэ».

По пути в Горный институт, находившийся в самом конце Николаевской набережной Васильевского острова, на двадцать первой линии, Шумилов решил заехать в канцелярию градоначальника. Там он планировал узнать место проживания Евдокии Трембачовой, той самой женщины, что до декабря прошлого года служила поваром у Александры Васильевны Мелешевич. Существовавший при канцелярии градоначальника справочный стол предоставлял сведения о лицах, зарегистрированных в столице, так что если Евдокия всё ещё продолжала жить в городе, найти её не составило бы труда. По крайней мере теоретически. Получить необходимую справку стоило двадцать копеек и четверть часа ожидания.

Впрочем, повариха эта, видимо, не представляла для розысков Шумилова сколь-нибудь значимой ценности. Алексей Иванович почти не сомневался в том, что гораздо скорее выйдет на убийцу, проследив путь тубуса, в котором преступник прятал свой молоток. Однако, привычка действовать методично и последовательно и не отступать от принятых ранее решений, оказалась сильнее доводов разума. Потому-то Шумилов не пожалел времени на посещение справочного стола канцелярии градоначальника.