Необычная судьба

– Будь осторожна, – напутствовала ее Мара.

Люба стала прогуливаться с коляской около НКВД, – может, выйдет кто-нибудь, внушающий доверие, и она сможет с ним поговорить. Спустя полчаса действительно вышел мужчина в форме и пошел по улице в ее направлении. Люба остановила его:

– Вы не посоветуете, что я могу предпринять – мою сестру арестовали из-за анекдота о Сталине. И где она, что с ней, мы не знаем.

Он помолчал, потом, глядя на маленького Костю, сказал:

– Мой вам совет, никуда не ходите, если вы понадобитесь, вас и так найдут. Вы можете только ждать. – И он пошел дальше.

Люба не спеша возвращалась к Маре.

– У Эллы может быть тюрьма, ссылка и еще то, о чем страшно подумать… Бедная, бедная маленькая Элла.

Она рассказала Маре о разговоре с работником НКВД.

– Прислушайся к тому, что он тебе сказал и перестань метаться. Ты Элле уже не поможешь. Надо только ждать и надеяться на более легкую участь, и не очень распространяйся, что она твоя сестра. Фамилии у вас разные, а это сейчас к лучшему, – многозначительно сказала Мара.

Вечером к Любе пришли Ашот с Клавдией.

– Клавочка, как ты была права насчет Полины. Как я могла потерять осторожность, – сказала Люба и заплакала.

Друзья с этого вечера стали видеться каждый день. Ашот с Клавдией приезжали с работы, брали Олега и шли к Любе. А в хорошие, сухие дни гуляли в парке. Среди людей Люба на время забывала о своем горе.

А спустя почти две недели произошло следующее…

Это была суббота, ближе к вечеру. Ашот с Клавдией оставили Олега у Тани Будариной и пошли к своим друзьям погулять по городу. Александр вел Леночку, Клава катила коляску с Костей, Ашот с Любой шли рядом.

Около спуска к реке Душанбинке они остановились полюбоваться видом на Гиссарскую долину и горы. Они повернулись, собираясь идти дальше по улице, и остолбенели. Мимо проходила невысокая женщина, чуть выше Эллы, и на ней было надето бежевое пальто с золотыми пуговицами, а воротник, манжеты, отвороты карманов были отделаны мехом тигра. Рядом с ней шли двое статных мужчин. В то время достать вещь из-за границы была величайшая редкость и совпадения быть не могло…

Люба широко открыла глаза, полные ужаса. Резко повернулась и сообразив, что произошло, крикнула им вслед: «Убийцы! Мародеры!»

Они не обернулись, а только ускорили шаг. Люба же потеряла сознание и стала оседать. Ашот подхватил ее и понес к ближайшей скамейке. Александр передал Клаве Лену, смочил в протекавшем ручье платок и холодной водой стал протирать ей лицо. Когда через несколько минут она пришла в себя и увидела склоненные над ней тревожные лица, произнесла:

– Клавочка, я никогда, никогда не оправлюсь от этого удара. Они ее, наверное, били, а она бросала им в лицо обидные фразы. Они били еще злее. А кто-то уже прикидывал, что ее пальто подойдет жене или любовнице. Мразь! Если я надеялась, что может быть она отделалась ссылкой, то теперь мне все ясно – ее нет в живых… Я никогда не оправлюсь от этого удара. Никогда.

– Все со временем тускнеет. И боль твоя тоже потеряет остроту. у тебя есть дети, муж. Ты должна жить для них.

– Может быть боль и потускнеет, но ее глаза будут всегда смотреть на меня и говорить: «что же ты, сестричка, допустила такое?». Саша, – обратилась она к мужу так, как редко его называла, – я не буду учить своих детей ни французскому, ни персидскому. Пусть знают один родной язык – русский. И пусть живут в своей стране, ее судьбою. Если моя жизнь только из-за того, что родители оказались за границей, превратилась в настоящий кошмар…. Я немного завидую тебе, Клава, что ты уже работаешь. Исполнится моему Косте полтора года, и я пойду работать. Все равно кем, пусть бумажки буду перебирать, но я буду среди людей и мне станет легче жить…

Прошло три дня после жуткой субботы. Ашот подъезжал к складу на вокзале, надо было загрузить машину. Он увидел человек десять, которые что-то рассматривали на дороге.

– Что там случилось? – спросил он из окошка прохожего.

– Женщину сбили.

Ашот боялся таких происшествий – мало ли что! Он остановил машину и подошел к толпе. На дороге лежала женщина, лицо у нее было в крови, а на каменистой дороге разметались длинные, волнистые, каштановые волосы. Рядом валялся небольшой чемоданчик.

– Видно, смешила на вокзал и уже перешла почти дорогу, но тут выскочила машина, как-то странно вильнула и сбила ее. Кажется насмерть, – рассказывал очевидец.

– Похожа по описанию на Полину. Видно, сгущались над ней тучи. Хотела уехать, но не успела, – подумал Ашот и вздохнул. – Так две красивые женщины Элла и Полина оказались связаны трагической судьбой.

Вечером при встрече с Любой Ашот рассказал о трагически погибшей женщине.

– Да, по описанию это она. Ну, что ж, я удовлетворена, хоть так судьба отомстила ей за мою сестру, – злорадно сказала Люба.

Элла была первая жертва «ежовщины» из людей, которых они близко знали и, к счастью, единственная.