Необузданные Желания

— Но большинство этих травм наблюдается у пожилых людей или у пациентов, которые попали в автомобильные аварии или прочие передряги с высоким уровнем травматизации. Учитывая возраст и общее состояние здоровья этой пациентки, ее шансы намного выше среднего.

Явственно издаю рычащий звук:

— Лучше бы так и было. Если она умрет, то вам не жить, док.

Поскольку он знает, кто я такой, с его лица сходит краска. Я указываю подбородком на Кирана, который выпроваживает доктора из палаты, прежде чем тот извергнет на пол содержимое своего желудка.

Когда дверь закрывается, я говорю Кирану:

— Закрой всю эту гребаную больницу. Расставь людей у всех выходов и входов, а также снаружи ее палаты. Проверяйте каждого человека, который хочет попасть на этот этаж, включая персонал. Позвони О'Мэлли в участок и скажи ему, что мы несем ответственность за массовую расправу до дальнейшего уведомления. Я не хочу вмешательства полиции и определенно не хочу, чтобы кто-то пытался похитить мою пленницу.

— Есть, босс. — Он поворачивается, чтобы уйти.

— Киран? — Он снова поворачивается ко мне в ожидании. — Я поручаю тебе это дело, потому что думаю, это то, чего бы она хотела. Не разочаруй меня.

Киран клянется:

— Не разочарую, босс. Никто не приблизится к нашей девочке.

Наша девочка. Господи, теперь она талисман команды?

Киран видит выражение моего лица, и поступает умно, покидая комнату без слов.

Когда я остаюсь один в пустой комнате, мне требуется время, чтобы взять себя в руки. Затем я вхожу в соседнюю комнату, где находится Слоан.

Бледная, но бодрая, она сидит в постели, играет с пультом дистанционного управления телевизором, переключая каналы. Однако, увидев меня, останавливается.

— О боже. Все плохо?

— Ага. Субдуральная гематома. Вероятность того, что ты умрешь, как минимум, пятьдесят процентов.

Помолчав, Слоан говорит:

— Боже, не приукрашивай.

— А ты бы хотела, чтобы я все приукрасил?

— Нет. Но и тебе не обязательно выглядеть таким счастливым по этому поводу.

Я сажусь на стул рядом с кроватью, провожу рукой по волосам и вздыхаю.

— Я не в восторге от этого.

— Так выглядит твоя печальная физиономия?

— Ты говоришь о моем лице, «пленница-моя-заноза-в-моей-гребаной-заднице».

— Ах, да, теперь я знаю, как оно выглядит. С такой рожей ты мог бы сниматься в рекламе крема от геморроя.

Мы пристально смотрим друг на друга. При этом пытаюсь не восхищаться тем, как Слоан восприняла новость, но мне следовало бы предугадать. Она - не из тех, кто ломается и плачет, даже когда, возможно, умирает.

— Хочешь, чтобы я кому-нибудь позвонил?

И она без запинки отвечает:

— Опре Уинфри. Я всегда хотела с ней познакомиться. Я чувствую, что мы бы поладили, она приглашала бы меня на все крутые вечеринки в своем особняке в Монтесито, и именно там я познакомилась бы со своим будущим мужем, наследным принцем Монако. Или Марокко. Не припомню, кто из них такой милашка.

Пытаюсь не засмеяться.

— Займусь этим прямо сейчас. Кому-нибудь еще?

Она вздыхает, откидывается на подушки и качает головой.

— Нет. Моя мама умерла много лет назад, и я разговариваю с папой только по праздникам. Я не очень нравлюсь его новой жене. Ты, наверное, уже знал это, учитывая, что ты всеведущий и все такое, но если со мной что-нибудь случится, пожалуйста, дай знать Натали. Я не хочу волновать ее, говоря, что я здесь, но она взбесится, если в ближайшее время больше обо мне не услышит. Она, наверное, прямо сейчас сходит с ума. Натали очень эмоциональна, ты же знаешь. Она у нас чувствительная.

Слоан замолкает, прикусывая губу и хмурясь.

— Ей повезло, что у нее есть такая подруга, как ты. Ты очень преданная.

Слоан выглядит так, будто я только что сообщил ей, что продал ее в цирк.

— Прости, во всем, должно быть, виноват мой больной мозг, но мне показалось, я только что слышала от тебя нечто приятное в свой адрес.

Теперь уже я не могу сдержать улыбку.

— Всему виной определенно твой больной мозг.

— Так и думала.

Я встаю и снимаю пиджак. Перебрасываю его через спинку стула, затем снова сажусь и беру журнал «Сплетни о знаменитостях» с маленького прикроватного столика. Устраиваюсь в кресле поудобнее и начинаю читать.

— Гм. Что ты делаешь?

Я не поднимаю глаз от журнала, когда отвечаю.

— А на что это похоже?

— Сижу. Читаю. Остаюсь тут.

Я сухо говорю:

— Твоя наблюдательность просто поражает.

Воцаряется тишина, но я знаю, что эта пауза будет короткой. И я прав.

— Деклан?

— Да, девочка?

— Разве у тебя нет важных гангстерских дел, которыми ты должен заниматься? Убивать своих врагов и все такое прочее? Шнырять по темным переулкам?

— Да, девочка. Я переворачиваю страницу.

— Итак...

— Если кто-то и убьет тебя, то это буду я. Я не доверяю этому идиоту доктору-школяру.

— Ты о нейрохирурге?

— Ага. Похоже, ему выдали лицензию в коробке из-под крекера.

Слоан начинает смеяться. Звук ее смеха мягкий и удивительно приятный. Еще более удивительно то, насколько мне нравится слышать ее смех.

— Ты уверен, что тебе всего сорок два? Коробки из-под крекера явно из эпохи моего батюшки.

Я опускаю журнал и смотрю на нее.

— Ты вспомнила, сколько мне лет, по тому, что я тебе сказал.