Необузданные Желания

— ... он остался со мной и рассказал мне сказку на ночь, и хотя он сказал, что я похожа на верблюда, на самом деле он не это имел в виду. И когда медсестра сказала, что я беременна...

— Беременна?

— ... он позвонил Ставросу, чтобы тот приехал за мной. Он не хотел, но он сделал это, потому что думал, что Ставрос был отцом ребенка, и это было правильно, но когда он узнал, что Ставрос не был отцом ребенка, он снова похитил меня!

Я кричу:

— Кто отец этого ребенка?

Она игнорирует этот вопрос и продолжает безостановочно перечислять положительные качества Деклана, пока не исчерпывает себя — это занимает некоторое время — и не замолкает.

Я сижу ошеломленная.

Многое произошло с тех пор, как ее похитили.

И, совершенно очевидно, она занималась сексом с Декланом. Эмоциональным сексом.

Такого, какого у нее никогда не было.

— Срань господня, — тихо говорю я. — Ты влюблена в него.

После минутного раздумья Слоан становится совершенно спокойной.

— Да. Какой ужас. У вас случайно в доме не завалялось цианида? Если это то, на что похожа любовь, я бы хотела немедленно лишить себя жизни.

Я отмахиваюсь от этого заявления, потому что она всего лишь драматизирует, а драма - это ее второе имя.

— Но, если ты влюблена в него… почему ты здесь?

Ее молчание кажется странно напряженным.

— Что сказал тебе Кейдж?

— Только то, что Деклан позвонил и сказал, что вернет тебя обратно. Я была слишком расстроена, чтобы вдаваться в подробности. Почему ты спрашиваешь?

Она резко садится и смотрит на меня.

— Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, верно?

Я моргаю.

— Ладно, теперь ты действительно начинаешь выводить меня из себя.

Она берет мои руки и сжимает их.

— Просто послушай секунду.

Она делает глубокий вдох, медленно выдыхает, закрывает глаза.

— Эта штука...

Она замолкает, чтобы икнуть, затем начинает сначала.

— Все, что происходит между мной и Декланом, очень сложно. У него сложная жизнь.

Я сухо говорю:

— И это ты мне рассказываешь. Любить преступника - это не совсем прогулка по парку. Количество выстрелов, к которым тебе придется привыкнуть, просто до смешного огромно.

Слоан открывает глаза и бросает на меня очень странный взгляд. Такого я никогда раньше не видела, как будто она пытается решить, что сказать.

Или чего не следует говорить.

— Что бы ни случилось, я хочу, чтобы ты знала, что ты моя лучшая подруга, и я люблю тебя. Никто и ничто никогда не встанет между нами.

Я морщу лоб.

— Это из-за ребенка?

— Нет никакого ребенка.

— Ты не беременна?

— Нет.

— Меня это немного смущает.

— Я здесь, потому что Деклану нужно было уладить кое-какие дела, и мне было небезопасно находиться рядом с ним, пока он это делал.

С чувством глубокого удивления я понимаю, о чем она говорит.

— Но он посчитал, что с Кейджем ты будешь в большей безопасности?

— Да. Ну, вроде того. — Слоан поморщилась. — Как я уже сказала, все сложно.

— Так что не усложняй все для меня еще больше.

Она медленно выдыхает, затем с сожалением бормочет:

— Я не могу.

Теперь я в еще большем замешательстве.

— Он поставил тебе ультиматум? Как будто это был он, или я, или что-то в этом роде?

— Нет. Он сказал, что никогда не заставит меня выбирать.

Она опускает взгляд на наши руки. Ее голос смягчается.

— Но он подумал, что ты могла бы.

Я решительно заявляю:

— Ни за что.

Когда она поднимает на меня взгляд, я настаиваю:

— Ни за что, черт возьми, Слоан. Мне все равно, даже если ты сосешь член Гитлера, ты всегда будешь моей лучшей подругой.

После недолгого молчания она опускает голову на наши сцепленные ладони и заливается смехом.

Я скорчиваю рожицу.

— Я рада, что хоть один из нас считает ситуацию забавной.

Слоан поднимает голову и улыбается мне.

— Если бы я не смеялась, детка, мне пришлось бы застрелиться.

Кейдж возвращается из кухни с двумя стаканами виски. Когда он протягивает их нам, я спрашиваю:

— Дорогой, что сказал тебе Деклан, когда звонил, о том, почему он возвращает Слоан?

Он отвечает без колебаний.

— Что ему нужно было уладить какие-то дела, и ей было небезопасно находиться рядом.

Я прищуриваюсь, глядя на него.

— Почему ты не сказал мне об этом раньше?

— Ты уже лезла на стены от беспокойства. Я не собирался ничего к этому добавлять.

Я бросаю взгляд на Слоан, которая выглядит странно виноватой, затем снова на Кейджа.

— Что еще он сказал такого, чего ты мне не сказал?

Он складывает руки на своей массивной груди и говорит неодобрительным тоном:

— Что твоя подружка из пенопластового арахиса - любовь всей его жизни.

У меня отвисает челюсть.

— Подожди. Вы, ребята, теперь друзья?

— Нет. Но он оказал мне огромную услугу, так что мы договорились о перемирии на некоторое время.

— Что? — Я вскакиваю на ноги, роняя стакан с виски. — Ты больше не в состоянии войны?

— В данный момент нет. Посмотрим, как долго это продлится.

Бросив мрачный взгляд в сторону Слоан, он говорит:

— Он хитрый, этот ирландский засранец. У него много трюков в рукаве.

Улыбка, которая приподнимает губы Слоан, легкая и загадочная.

Ошеломленная, я перевожу взгляд с одной на другого.

— У вас, ребята, есть от меня секреты!