Необузданные (ЛП)

Отражение ошеломило ее не потому, что она так сильно изменилась физически, а потому, что она не видела его в течение двух недель. Ее волосы были распущены и растрепаны, на ней была грязная черная футболка без лифчика, но она уже знала это. Она выглядела так, словно похудела, ее лицо заострилось. Этого следовало ожидать, питаясь одними фруктами, постоянно карабкаясь вверх и вниз, и преодолев за неделю километры.

Она вдруг съежилась от стыда. Неужели она действительно ходила вот так? Без нижнего белья? С небритыми ногами? Это было совершенно немыслимо на Земле. Ее бы арестовали, возможно, даже посадили. Она склонилась над раковиной и скорчила рожицу, потерев впалые щеки и проверив зубы и глаза. Она откинула волосы с лица, захватив их в большие пригоршни. Да, она смотрелась лучше, приподняв их. Ее кожа стала выглядеть здоровее, и это не могло не радовать.

Она услышала, как открылась дверь, ведущая в соседнюю комнату, и подскочила, выбежав посмотреть, что там такое. Зелененький человечек толкал что-то вроде тележки стюарда, но застыл, увидев ее. Он поспешно открыл отсеки на тележке и убежал. Мойра заглянула внутрь и достала туалетные принадлежности, которые ей понадобятся, снова почувствовав себя человеком.

Глава 27

Тройи не смог найти Мойру. Крану все еще был привязан к дереву. Прошло уже больше суток с тех пор, как исчезла Мойра, а Тройи все еще страдал. Он не мог решить, лучше ему сейчас или хуже. Когда он только впал в горячку, это было ново и пугающе, но он был отдохнувшим и сытым. Теперь, когда он привык к боли и лихорадке, терзавшей его тело, он чувствовал усталость и тошноту, а его нервы были расшатаны и натянуты. Он понимал, что происходит с ним сейчас, знал, что это, вероятно, не убьет его, и в конечном итоге пройдет. Он также знал, что если Мойра не вернется, его жизнь потеряет всякий смысл. У него заныло сердце.

Он лежал на их площадке, притихший и ослабленный, время от времени напрягаясь от особенно сильного приступа лихорадки. Он вспотел, а его тело горело. Его хвост казался слишком тяжелым, он не мог им даже пошевелить, а половой орган словно онемел, пока его ничто не касалось. Возбуждение периодически отступало и длилось не так долго, чему он был рад. Он научился думать о Мойре, не думая о ней по-настоящему, чтобы его половой орган не реагировал, но ему не всегда это удавалось.

Сейчас он был один, но его часто навещали другие члены племени. После того как Крану связали, Тройи объяснил все, как мог, еле дыша, его кожа вспыхивала от малейшего прикосновения, а тело свидетельствовало об истинности того, что он говорил. Затем он отправился в лес, чтобы попытаться найти свою Королеву, позже к нему присоединились Бру и Грон. Грисс и Грила остались с Крану. Они нашли Мруина, который сказал, что не видел Мойру. Они не прекращали искать, и казалось невероятным, что им не удавалось ее найти. Как она могла уйти так далеко, не оставив следов? Как ей удалось от них скрыться?

Когда наступил вечер, он был слишком слаб, чтобы продолжить поиски, несмотря на безумное отчаяние, вызванное требованиями тела, но друзья приказали ему вернуться на площадку. По крайней мере, ему удалось дотащиться до своей площадки, не прибегая к помощи других. Это было бы унизительно.

Самцы принесли ему еду, и Грила пожелала ему выздоровления, но осталась с сыном. Они вспоминали о своих собственных горячках, сочувствовали ему по поводу того, как это было тяжело, и уверяли, что он справится, хотя сейчас это казалось агонией. Он хотел возразить, что у них были свои Королевы, которые помогли им во время горячки, в то время как он остался наедине со своими страданиями, но не сделал этого. Разговор того не стоил. Ему было трудно сесть и попить, но он это сделал. Он ел столько, сколько мог, чтобы поддерживать силы, пока полностью не ослаб. Его тело менялось, и это причиняло боль, но не убивало его. Со временем к нему вернутся силы, и он сможет возобновить поиски Мойры.

Последним его гостем стала Грут, которую привел Грон, она принесла большой кусок розовой ткани, которой наполовину накрыла его. Ткань сильно пахла ею и Гроном, и его тело сразу же бросило в жар, но она успокаивающе зашептала ему что-то на языке, который разделяла с Мойрой, и который жадно впитывали его уши, хотя он ничего не понимал. Грут часто произносила имя Мойры, глядя ему прямо в глаза и кивая головой, многозначительно указывая вниз. Было время, когда он, хотя бы из вежливости, проявил бы интерес к такому поведению, но он был болен и у него не было сил. Она была не той Королевой. Он сказал Грону, что устал и чувствует себя неуютно под подарком Грут, поэтому Грон осторожно увел их обоих и они оставили его, чтобы дать Тройи поспать.