Нэнуни-четырехглазый

— Жив, Юра, жив. Спас, брат, меня Соколик, — несокрушимый артиллерист говорил каким-то чужим, осевшим голосом. — Проехал я, понимаешь, по следу шагов триста, все спокойно. Шагает, зараза, ровнехонько посередь речки. Кто ее знал, что петлю загнула? Только меновая излучину, а сбоку как взревет! И летит на меня, что молонья. Сообразить ничего не успел, а Соколик как крутанется, да кы-ык даст ей копытом в лоб! Та аж волчком завертелася… А тут подпруга, видать; от долгой езды ослабла, седло свернулось, — я хлобысть в снег! Ну, думаю, сейчас задавит: ружье-то за спиной. Ан нет, гляжу одним глазом, тигра-то вскочила да в сторону. Стало быть, мозги помутились пуще мово, али струсила…

На месте столкновения снег был вспахан, но в сторонке Юрий заметил и поднял порядочный клок тигровой шерсти с кусочком кожи, срезанной острым шипом задней подковы.

Если б этот удар Соколика пришелся не скользом?!..

Подъехал Александр, братья виновато переглянулись. Оба понимали: глупо согласились на загон, дело могло кончиться плохо, но в душе были счастливы, что все обошлось сравнительно безобидно. Пострадал только главный герой дня, Соколик. Тигр как-то успел прокусить и сильно поцарапать скакательные суставы задних ног.

Охоту, разумеется, на сегодня прекратили и поехали домой. Весь вечер обитатели хутора, охотники и мать-командирша обсуждали подробности происшествия. Ольга Лукинична давала распоряжения и указания на завтра:

— Наглупили вы сёдни — больше некуда. Смотрите — устроили облаву, как на козла. Да он же вас сквозь кусты прекрасно видел и понял вашу затею. Ладно, — бог миловал. Завтра езжайте вчетвером, захватите с собой Турунтаева. Может, где придется спешиться, так он будет за коновода. Ты, Платон, подбери ему подходящего коня, а я выдам запасную бердану. Только, чур, больше далеко не разъезжаться, держаться рядом, тогда можно враз пособить в случае чего…

Федоров не торопясь допивал десятый стакан чая, вытирая красным платком мокрый лоб. Он, как всегда, был спокоен и благодушен:

— Ладно, Ольга Лукинична, не беспокойтесь, постараемся завтра охулку на руку не ложить.

— То-то же, а то как бы беда не приключилась. Был бы дома отец, я бы спала спокойно. Ну, ладно, укладывайтесь, подниму всех до света.

Утром Федоров вручил конюху Турунтаеву ружье и выделил рысистого жеребца Золотого. У Соколика за ночь сильно опухли ноги, и Платон заменил его крупным, но довольно ленивым Звездочетом. Братья сели на тех же коней.

В это утро охотники строго выполняли инструкции Михаила Ивановича, о которых напомнила мать: один все время держался следа, двое других ехали в нескольких саженях по сторонам, чтобы в любой момент прийти на помощь, Турунтаев — замыкающим.

Прокружив по горам два десятка верст, след тигра привел их к болотистому перешейку, соединяющему полуостров с материком. По неуспевшему промерзнуть болоту ехать было мучительно, лошади спотыкались, порой проваливались по брюхо. Строй, конечно, нарушился. Все измучались, казалось, болоту не будет конца. Но одолели, выбрались на берег речки Рубикон.

Кроша тонкий лед, переехали на противоположный берег и остановились в недоумении. Они полагали, что тигр окончательно покинул полуостров, а он вдруг повернул обратно, только в обход болота. Однако, выбравшись на твердую почву, все забыли о предосторожностях и построились обычной цепочкой. Теперь впереди ехал Платон, за ним Юрий, третьим Александр. Замыкал по-прежнему Турунтаев.

Копи трусили легкой рысцой в саженях двух друг за другом. Далеко впереди над рощей вилась стая ворон, и охотники решили, что тигр прячется там, а пока можно расслабиться. Ружья временно оставили за плечами. И только самый младший, повинуясь отцовскому наказу, стянул через голову старую кавалерийскую берданку, положил ее на луку поперек седла.

Было уже два часа дня, все проголодались и порядочно устали. Ехали молча, тишину нарушал только скрип седел да приглушенный стук копыт.

Внезапно, как при порыве ветра, прошелестели кусты орешника и всех потряс рык, от которого, казалось, посыпались наземь осенние листья: на переднего коня рыжей молнией летела гигантская кошка! Кони, разом загипнотизированные, встали, как вкопанные.

Юрий, как был с берданкой в руках, спрыгнул с Саиба. Платон инстинктивно взмахнул правой рукой с нагайкой — хлестнуть, заставить отскочить своего Звездочета. Но не успел ее опустить. Налетев, тигр привстал на задних, вцепился передними лапами в круп Звездочета, дотянулся зубами до рукавицы с нагайкой, и — сдернул Платона на снег. Через секунду в снегу среди кустов катался бесформенный рычащий клубок!

В первое мгновение Юрий не рискнул стрелять, пуля могла поразить обоих — зверя и человека. Но вот хищник развернулся, начал пятиться, поволок свою жертву к кромке оврага. Бить! И мальчик почти в упор выстрелил в полосатый бок.