Нэнси Дрю и тайна лихой наездницы

Отец с одной стороны, тренерша с другой, она сама с третьей, – трудно избавиться от мысли, как ей удается при столь сильном давлении показывать такие хорошие результаты. Так или иначе, справляется она отменно, особенно если иметь в виду ее возраст.

Полночный потыкался еще пару раз в траву, потом поднял голову и снова придвинулся к ограде. Пейтон в очередной раз натянула повод, не давая ему подойти слишком близко.

– Похоже, Полночный заучил эту старую строчку, – сказала я. – Ну, ту, где говорится, что на другой стороне трава всегда зеленее.

– Но ведь на стоянку или куда еще он не выскочит, верно? – Джордж с тревогой посмотрела на лошадь. – То есть я понимаю, конечно, забор, и все же…

– Шутишь? – Пейтон не удержалась от смеха. – Да через такую преграду, как эта, Полночный во сне перескочит. – В глазах у нее мелькнул огонек. – Впрочем, в любом случае волноваться не о чем – на стоянке трава не растет. И что ему там делать, когда он…

Пейтон оборвала себя на полуслове – внезапно мимо нас пролетел какой-то предмет и врезался в бок лошади. ЖЖАХ!

Что бы то ни было, на крупе осталась здоровая красная отметина!

С устрашающим ржанием лошадь вырвала повод из рук Пейтон, отпрянула назад и умчалась прочь.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ Пища для ума

– Полночный! – вскрикнула Пейтон.

– Лошадь вырвалась! – закричала Бесс.

Полночный остановился, взрывая землю копытами и бешено вращая большими карими глазами. Лошадь заржала, круто развернулась на месте, и в тот же самый момент со стоянки донесся чей-то крик.

Не обратив на него внимания, я полностью сосредоточилась на лошади.

– Тихо, тихо, малыш, – ворковала я, мучительно стараясь вспомнить, как следует обращаться с вырвавшимися на волю лошадями. Да и учили ли нас этому на тех давних уроках? Сомнительно. Большинство из тех лошадок, на которых я училась ездить в детстве, сбить с привычной трусцы мог разве что упавший рядом на землю метеорит.

К счастью, Пейтон быстро взяла себя в руки.

– Стойте на месте, – спокойно, но твердо скомандовала она, и шагнула к лошади. – Тихо, Полночный. Все хорошо.

Полночный снова заржал, тряся головой и становясь на дыбы. Пейтон сделала еще шаг в его сторону. Я затаила дыхание.

– А что, если он и впрямь перепрыгнет через забор, как она сказала? – прошептала Джордж. – Не успеем мы и трех шагов сделать, как он до центра городка домчится.

– Ш-ш-ш, – осадила я ее. – Он еще не буйствует. Подождем немного.

– Хороший мальчик, хороший мальчик, – повторяла Пейтон, осторожно приближаясь к лошади сбоку. – Тихо, спокойно…

Она сделала еще шаг. Лошадь напряглась, но тут же наклонила голову и шумно выдохнула. Пейтон ухватилась за свободный конец повода, свисавший с недоуздка, и потрепала Полночного по шее.

– Его не ранило? – спросил Нед. – Что это вообще было?

Хороший вопрос. Я оглядела стоянку, гадая, кто мог проделать такую подлость. У въезда прогуливались несколько человек. На одежде у них были эмблемы, хотя какие именно, с того места, где я стояла, не разберешь.

Тем временем Пейтон осматривала кровавое на вид пятно на боку лошади. Вскоре послышался глубокий вздох облегчения.

– Все в порядке, это всего лишь помидор, – отрапортовала она. – И, судя по запаху, гнилой.

– Тьфу ты, – возмутилась Бесс. – И кому это понадобилось швырять помидорами в лошадь?

– По-моему, я знаю. – Одна женщина на стоянке повернулась ко мне лицом, и эмблема у нее на куртке стала видна лучше. – Смотрите, это борцы за права животных демонстрацию проводят.

Джордж повернулась в ту сторону.

– СЖ, что ли? Слышала про них, – сказала она. – Прошлым летом, во время ярмарки, которую проводил штат, выпустили на волю козлов и овец. Сразу куча проблем возникла.

– Да, и до меня что-то доносилось, – подтвердила Бесс. – Я люблю животных не меньше других, и мне противно думать, что с ними кто-то плохо обращается. Но СЖ слишком уж далеко заходят.

Я ее понимала. СЖ – это аббревиатура – национальной ассоциации «Свобода животным», ратующей за конец «рабства» животных, проявления которое они усматривают во всем – от использования зверушек для научных экспериментов до «принуждения» кошек и собак к домашней жизни. Они завоевали дурную славу своей привычкой скандалить на разных мероприятиях, вроде торгов домашним скотом и собачьих выставок. В свое время в качестве местного адвоката мой отец поддерживал обвинение против них, когда они были в наших краях. Похоже, они снова вернулись.

– Погодите. – Я еще раз посмотрела на протестующих и увидела знакомое лицо. – Мне кажется, я там узнаю кое-кого. Не та ли это дама, что в прошлом году завоевала известность попыткой спасти полусгнившее старое дерево позади начальной школы? Господи, как же ее зовут? – Я попыталась вспомнить. – Энни, вроде?

– Энни Молина, – подсказал Нед. – Я тоже ее помню. В прошлом месяце она попала на страницы газет: уличное движение остановила, протестуя против строительства новых жилых домов на набережной.

Пейтон не обращала на наш разговор ни малейшего внимания. Она была слишком поглощена увещеваниями Полночного, который все никак не мог успокоиться.