Ненавижу тебя

— Мм… нет, простите. Еще нет. Сегодня целый день возились. Простите, очень невовремя, я знаю…

— Да нет, отлично, — я достаю телефон из кармана джинс и набираю номер Никольской, прикладывая смартфон у уху. Она берет трубку почти сразу же.

— Да, Элиас? — голос тихий и абсолютно убитый.

— Настя, документы на дочь бери и приезжай в мой отель, где Лена играла свадьбу. И реще давай.

Она в ответ издает странный звук, а Соня, допив воду, тянет мне стаканчик.

— Пить! — произносит она решительно.

— Боже… Элиас, откуда… Соня с тобой?!

— Настя, вопросы все потом. Быстрее, повторяю.

— Уже еду, — произносит она и отключается.

А я встречаюсь с серьезным и хмурым взглядом Сони.

Черт, мелочь… мы должны пережить эти полчаса вместе. И что-то мне впервые страшно, мать вашу.

И еще одна проблема: этот хрен, все-таки, реально отец Сони. А я, по факту, похитил девчонку. Если он сейчас вызовет полицию — фиг я отмажусь.

Придушу тебя, Настя, если сейчас же не приедешь.

Эпизод 32. Элиас

Маша приносит новый стакан с водой, а Соня, в очередной раз решив попить, проливает на себя воду, уделав весь комбинезон. Она удивленно опускает глаза вниз и округляет рот в тихом «о». Я обреченно закрываю лицо ладонями.

— Упс, — выдает дочь Насти.

Да, согласен. Именно упс.

— Ой, — произносит Мария, — тут сквозняки. Мне кажется, ее надо переодеть… да и вообще в комбинезоне жарко.

Мне тоже так кажется, но если сюда припрется полиция во главе с папашей ребенка, и застанут картину, как посторонний мужик стягивает с девчонки комбинезон — боюсь, я уеду далеко и надолго.

— Пойдем, Соня, — произношу я, поднимаясь и протягивая девочке руку. Она недоверчиво смотрит, переминаясь с ноги на ногу. Что-то мне подсказывает, что стоит мне попробовать ее куда-нибудь увести — визг будет стоять такой, что стекла треснут.

И, опять же: если в этот момент сюда припрется полиция… в общем, патовая ситуация. Никольская, черт, двигай булками реще, прошу тебя.

— Маша, в мой номер закажи ребенку что-нибудь поесть, — я быстро прикидываю в уме потребности маленьких детей. Вероятно, что они схожи с обычными людскими потребностями, но не уверен в этом. Вроде бы в этом возрасте их еще как-то по особому, с заморочками кормят. Черт, а если она в туалет захочет? Она ж сама дойдет? Да нет, в унитаз провалится. Дело дрянь.

— Соня, пойдем, покатаемся на лифте, — повторяю я, потому что девочка продолжает мяться, не решаясь взять меня за руку. В общем, с одной стороны я ее понимаю. Я выше ее раз в пять, и шире настолько же. Детям вообще, наверное, страшно жить в мире великанов, — хочешь конфету?

Чувствую себя преступником, заманивающим ребенка сладостями. Да, Элиас, еще предложи посмотреть котенка или щенка.

Соня задумчиво смотрит по сторонам, а потом неожиданно делает шаг вперед и берет меня за руку. Алилуйя. Я выдыхаю, и зря. Потому что с этого момента начинается полный трындец.

В лифте Соня пытается потыкать во все кнопки, пока я держу ее за воротник, не подпуская. Пытается облизать зеркало, оттаптывает мне кроссовки, падает на задницу, когда я пытаюсь удержать ее возле себя и возмущенно машет руками. Оставляет отпечаток ботинка на белой футболке, когда я подхватываю ее под мышки и выношу из лифта, и снова недоверчиво стреляет в мою сторону взглядом.

— Пути, — недовольно произносит она.

— Веди себя нормально, Соня. Я не твоя мать, — я пытаюсь отряхнуть грязь с футболки, но только размазываю еще больше, а девчонка, тем временем, решительно драпает дальше по коридору. Черт побери! Дайте Никольской медаль, как она целый день с ней справляется?!

— Стоять!

Соня подбегает к одной из дверей и начинает стучать в нее ладошками. Да ешкин кот! Я хватаю ее, закидываю на плечо, и пока возле моего лица молотят ножки в ботинках, несу в свой номер, как мантру повторяя «быстрее, Никольская. Еще быстрее. Давай телепортируйся уже!».

Я захожу в номер, ставлю Соню на пол и расстегиваю на ней комбинезон. Кое-как раздеваю ее, кидаю комбез в сушилку, и слышу тихий шорох. Выглядываю из ванны. Соня задумчиво общипывает листья с фикуса.

Фиг с тобой. Только бы не кричала.

Горшок с фикусом с тихим стуком валится на пол.

— Упс, — задумчиво выдает девчонка, и принимается ножкой ковырять высыпавшуюся землю, — пепе…

Хорошо, пусть будет песочница. Я устало сажусь на диван напротив, не спуская глаз с этого маленького чертенка, который планомерно принимается разрушать все вокруг. Она раскидывает землю, пытаясь построить куличики, трогает черными руками шторы, оставляет отпечатки на панорманом окне, наблюдая за машинами, открывает ящики, роясь в чистых полотенцах, тычет в экран телевизора, пытаясь включить.

Я смотрю на время. Уже почти десять часов.

Соня, словно услышав мои мысли, широко зевает и задумчиво смотрит в комнату, где стоит кровать. А потом жалобно смотрит на меня.

— Пипи?

Я медленно выдыхаю, пытаясь погасить панику. Твою мать, Настя… ускорься.

Эпизод 33. Настя