Ненавижу тебя

На меня удивленно смотрит девочка лет… черт знает, скольки лет. Я в детях вообще не шарю. Но она явно мелкая и похожа на Настю, как две капли воды. И это порождает во мне странные и непонятные чувства.

— Соня, иди к бабушке.

— Ми! — тычет пальцем в медведя ребенок и я молча протягиваю ей это меховое чудовище. Девочка издает восторженный звук, хватает игрушку и радостно убегает, и я слышу только бесконечное «Ми! Ми! Мимими!».

Мы пересекаемся взглядами с Настей. Она, видимо, замечает что-то в моем лице и криво усмехается.

— Да, Элиас, я была замужем и этот ребенок — мой. Так что не теряй время, — она смотрит на цветы, — я плохая партия для любых отношений. Даже необременительных.

Я делаю шаг, и оказываюсь с ней лицом к лицу. Настя тихо вздыхает и смотрит на меня волчонком.

— После развода тебе запретили общаться с мужчинами? — интересуюсь я, почти прижимая ее своим телом к двери.

— Нет, что за глупости? Но…

— Я пришел просто принести извинения, — начинаю я, и внезапно в коридоре раздается знакомый, но давно забытый женский голос.

— Насть, все в порядке?…

Мы с ней поворачиваемся. Настину мать я узнаю легко, несмотря на то, что годы немного изменили ее — старость накладывает на людей отпечаток.

А вот она меня — нет.

— Добрый день, — медленно произношу я. Женщина немного хмурится.

— Добрый. Простите, а вы кто?

— Старый Настин друг, — у меня вырывается усмешка.

— Боже, — устало произносит Настя, — мам, я сейчас приду. Все окей. Это Элиас. Ты его, наверное, помнишь. Не переживай.

Кажется, своими словами Настя подписала себе приговор. Потому что брови ее матери радостно приподнимаются, а улыбка озаряет лицо.

— Серьезно?! — она всплескивает руками, — вот это да! Тебя не узнать! Как ты изменился! Проходи, чего на пороге стоишь? Насть, чего человека в подъезде держишь? Давайте, заходите оба!

Настя обреченно закрывает руками лицо, пока демон во мне довольно ржет.

— Гоооооосподи… — она мотает головой, — ладно, заходи. Скажешь свои извинения. И кто тебе выдал мой адрес!

* * *

Юлечка из Мастерской Хаоса сделала прекрасный коллаж к этой истории! Я в полном восторге!))

Эпизод 29. Настя

Мать уходит на кухню и начинает греметь посудой. Элиас хочет было сделать шаг в прихожую, как я привстаю на цыпочки, хватаю его за рукав рубашки и притягиваю его ближе, чтобы шепнуть на ухо:

— Так кто тебе выдал мой адрес? Я хочу знать, кого запихнуть в черный список!

Он ухмыляется.

— Информаторов не сдают так просто, Настя. Могу выдать тебе этот секрет взамен на что-нибудь приятное.

— Какая наглость… — я отстраняюсь, отпуская из захвата рукав его куртки, — Бергман, если честно, мне сейчас не до твоих игр. У меня другого рода заботы. Пей чай и уходи.

— Какие заботы?

— Не твое дело, Эли, — хмыкаю я, но на секунду задумываюсь, задержавшись на мужчине взглядом, прежде чем уйти. Все-таки в голове мелькает чисто примитивная мысль — он богатый мужчина, наверняка не последний человек в городе, и при этом заинтересован во мне. Пусть его интерес явно не подразумевает хоть сколько-нибудь длительные отношения… наверное, я могла бы попросить его о помощи в обмен на то, чего он хочет.

Я встряхиваю головой, отгоняя подобные мысли.

Нет, от этом даже думать стыдно, а произносить вслух — тем более. Он может просто послать меня к черту и посмеяться, а чувство достоинства уже не вернешь. Я отвергала его много лет назад, а теперь падаю ему в ноги из-за денег и связей. Противно.

Поэтому я молча разворачиваюсь и иду на кухню, пока Элиас разувается.

Соня сидит возле холодильника и пытается отковырять глаз медведю. Мама ставит кружки на стол, наливает чай и на обратном пути к раковине ловит меня, обняв рукой за талию и заговорщически прошептав:

— Смотри-ка, каким красавчиком стал, Насть. И тебя не забыл. Бери его давай, пока тепленький, хватит одной сидеть.

— Мама! Я меньше полугода назад развелась! — возмущенно шикаю я.

— И я про что!

Я выворачиваюсь из ее обьятий, потому что слышу шаги Элиаса. Он появляется в дверях, как человек из другого мира. Такой как он не должен стоять на старенькой, пусть и аккуратной кухне, в окружении дешевой стиральной машинки и обычной белой газовой плиты. На фоне такого человека всегда должны быть дорогие апартаменты или дорогое кожаное кресло начальника.

Даже Соня на секунду отрывается от увлекательного ковыряния мишки и удивленно смотрит на Элиаса. В детских глазках отчетливо светится «а этот дядька что тут делает?!».

— Руки где мыть? — интересуется Элиас, скользнув в ответ взглядом по Соне. Я уже второй раз ловлю подобный взгляд, который он быстро переводит в другую сторону. В нем легкий интерес и недоумение, будто он до сих пор не может поверить, что Соня реально моя.

— В ванной, Элиас, — пожимаю я плечами, — все моют руки в ванной.

— Никольск… — он осекается, посмотрев на мою маму, — Настя, я в курсе. Ванна где?

— В коридоре.