Ненавижу таких, как ты

Врачом оказался Юлькин хороший знакомый, она первая зашла к нему в кабинет и обрисовала ситуацию, потому что я не хотела все это переживать еще раз. Затем врач долго говорил со мной, но помочь он мне так и не смог.

— Вы испытали шок и это он послужил причиной вашего угнетенного состояния, вывести, скорее всего, сможет тоже он. Вам нужно испытать такие же сильные эмоции, тогда вы отпустите ситуацию и все вернется на свои круги.

— Второй раз можно уже и не выжить после такого, — с иронией говорит ему Юлька.

Мы с ребятами заезжаем в кафе, после приема врача, и мне даже удается немного поесть. Эти двое помимо ругани, между делом успевают еще и меня обсудить, причем делают это так, будто меня здесь нет. А меня это странным образом успокаивает. Я в надежных руках. Со мной рядом мои самые лучшие друзья, я доверяю им, как самой себе и то, что они сейчас бубнят под боком, как раз то, что мне нужно.

— Я думаю, этот ваш Фестиваль для нее и будет сильными эмоциями. Она посмотрит на это все и снова вернется к танцам, — уверенно заявляет Юлька.

— Я очень надеюсь на это, — говорит Макс с небольшой долей сомнения в голосе, — но получается, что она пропустит все репетиции.

Мы сидим еще немного, потом решаем, что пора расходиться. Мы с Юлькой едем вдвоем, потому что Макс заявил, что он с ней в одну машину больше не сядет. Подруга ответила ему, чтоб он катился тогда своим ходом, и со спокойной душой рванула домой.

* * *

До Фестиваля остается совсем мало времени, а я до сих пор не могу прийти в себя. Я приезжаю каждый день в нашу студию, сижу на скамейке и смотрю, как танцуют другие. Чтобы в полной мере не ощущать свою никчемность, я помогаю ребятам с организационными вопросами. Работы у нас очень много, мы крутимся, как белки в колесе. Только благодаря этому я не думаю так часто о своих проблемах и нахожусь в здравом уме.

В университете я появляюсь каждый день, несмотря на всю ситуацию. Сначала у меня была мысль бросить, забрать документы. Не могла находиться там под обстрелом сотни глаз и чувствовать, как в меня тыкают пальцем. Но Юлька быстро вставила мне мозги на место.

Она рассказала, что наши с ним разборки тогда еще на парковке снимали на телефон студенты и что интересно обсуждали и осуждали в основном не меня, а Гордеева. Я же для всех была бедной студенткой из обычной семьи, которую он соблазнил и бросил, а я храбро приняла на себя удар и даже не поморщилась.

Видимо, всех восхищала моя выдержка и моя сила воли, ведь я не устраивала ему разборок, не бегала за ним, вообще не сказала ни единого слова, ни тогда на парковке, ни сейчас, когда он таскался каждый день на моих глазах с новой девкой.

Первый раз после нашего расставания, я увидела его только через неделю, опять же на этой долбанной парковке. Даже мимолетного взгляда в его сторону хватило, чтобы заметить синяки и ссадины на лице, похоже накануне его нехило кто-то отметелил. Некстати тут же вспоминаю подбитое лицо Макса и его сбитые костяшки на руках.

Боже это ведь не то, что я подумала? Неужели Макс узнал всю правду? Я просила Юльку не рассказывать ему ничего, но она похоже проигнорировала мою просьбу, и хорошо зная подругу, предполагаю, что она, скорее всего, еще и приукрасила. Гордеев, конечно, заслужил, это бесспорно, но я очень переживала за друга, он ведь мог пострадать.

Замечаю, как Гордеев выходит из машины, а на него с разбегу запрыгивает какая-то блондинка. С дикими визгами, объятиями и слюнявыми поцелуями. Мы с Юлькой одновременно морщимся от отвращения, отворачиваемся и идем дальше, не оборачиваясь.

Больно ли мне было видеть это? Больно. И противно. Возможно, как раз, потому что чувство брезгливости перевесило все мои остальные эмоции, я не поддалась отчаянию и окончательно не скатилась в пропасть. Я не понимаю, как можно вот так раздавать себя другим, позволять прикасаться и даже что-то большее без всяких чувств и симпатий. Для меня это прям фу.

Гордеев вместе со своей блондинкой, которая так на нем и болталась, как назло, попадался мне на глаза на каждой перемене, обдавал меня очередной порцией своей ненависти, хорошо, что сейчас она просто сочилась из его глаз, а не извергалась изо рта.

Еще меня очень радовал тот факт, что Юлькиными стараниями выглядела я теперь так хорошо, как никогда. Она приезжала ко мне заранее, делала макияж, тщательно замазывала следы слез и бессонных ночей и выбирала одежду. Я по-прежнему предпочитала попроще, но со вкусом. Юлька пыталась добавить в каждый мой образ сексуальности и дерзости.

Несмотря на свой безупречный вид снаружи, внутри меня все также была пустота, боль и непроходящая тоска. Можно ли перестать любить человека, который тебя предал? Можно. Но это не так быстро, как хотелось бы, не по щелчку пальцев.

Любовь постепенно вытесняется другими чувствами, более объемными и весомыми. Ненавистью, например. Я ненавидела Гордеева все больше и больше. Намного больше, чем любила, потому что он отнял у меня способность танцевать, разрушил мою мечту.