Ненавижу любить тебя

Пока отец вёл меня к регистрационному столу под торжественный марш Мендельсона, я не сводила взгляда с Кирилла. Он тоже смотрел на меня. Стоял, расставив ноги на ширину плеч: серьёзный и сосредоточенный. Ковровая дорожка под ногами была прямой и мягкой, совсем не такой, как наш путь друг к другу.

Только я подошла, Кир улыбнулся уголками губ. Как всегда уверенный в себе и неотразимый, тогда как я разве что не тряслась от волнения.

– Карина, Кирилл, – привлекла наше внимание сотрудница ЗАГСа. – Готовы?

Кирилл кивнул, я сжала букетик. Покосилась на Кира. Нет, милый, не так всё просто.

Прежде чем перейти к сути, сотрудница сказала несколько дежурных фраз. Звуки марша затихли, и голос её остался единственным, что наполняло украшенный живыми цветами зал.

– Итак, Кирилл, – она посмотрела на Кира, – согласны ли вы взять в жёны Карину? Быть ей верным спутником жизни? Делить с ней разочарования и радости, пасмурные и светлые дни? Любить в болезни и здравии, богатстве и бедности? Согласны ли быть ей другом и мужем всю жизнь, пока смерть не разлучит вас?

– Да, – не медля ни секунды ответил Кирилл. – Согласен.

Сердце у меня так и бухнулось о рёбра, упало в живот и подпрыгнуло к горлу. Дура-дура-дура! Только не реветь!

– Карина. – Регистратор посмотрела на меня. – Согласны ли вы выйти замуж за Кирилла? Быть ему тылом, опорой и поддержкой? Хранить тепло в очаге вашего дома? Быть ему верной женой, делить с ним испытания и радости, которые пошлёт вам жизнь? Согласны ли любить его в болезни и здравии, бедности и богатстве всю жизнь, пока смерть не разлучит вас?

Я облизнула губы. Искоса посмотрела на Кирилла.

– Подождите. – Сказала – и сразу же почувствовала, как Кир напрягся. – Сейчас, задам ему один вопрос и определюсь.

Сотрудница ЗАГСа сделала вид, что ничего не происходит. Тишина в зале стала оглушительной.

Я повернулась к Кириллу. Помедлила. Напряжён был не только Кир – его стоящие чуть поодаль друзья тоже вытянулись, как по стойке. Только Стёпе всё было нипочём. Он лениво раскрыл пасть, в абсолютном молчании вдруг раздался звучный зевок, и я не сумела сдержать улыбку.

– Как ты относишься к двойням? – спросила я, выразительно глядя на Кира.

За мгновение на его лице отразилось множество эмоций. Чего уж он ждал, не знаю. В уголках губ появилась улыбка – фирменная, демоническая, покорившая сердца тысяч. И моё в том числе.

– Учитывая, что на каждой своей Олимпиаде я взял по две золотые медали, к двойням я отношусь крайне положительно, – ответил он нагло.

Вот же… засранец!

Я усмехнулась. А чего ещё можно было от него ожидать?

– Да, – ответила я, обращаясь уже к регистратору. – Я согласна. Только напомните, пожалуйста, этому задаваке, что уговор у нас на всю жизнь. Пусть только попробует нарушить его.

– Не дождёшься. – Кирилл сделал шаг, обнял меня и прижал к себе.

– Молодые люди, – строго пресекла нас сотрудница, – подождите…

– Да чего ждать? – отозвался Кир. – И так уже бог знает сколько ждали. Давайте, объявляйте нас мужем и женой. Очень уж хочется поцеловать невесту!

* * *

Только мы вышли на улицу, на нас посыпались лепестки роз, под ноги полетели маленькие конфетки, горсти риса и монеты. С хлопками открывались бутылки шампанского, тут и там щёлкали камеры.

– Как-то ты плохо меня поцеловал, – шепнула Киру.

Он развернул меня к себе, и мир вокруг исчез, поблёк. Я утонула в серо-зелёном море его глаз.

– Плохо, говоришь?

Он обнял меня и, не дожидаясь «горько», принялся целовать. Глубоко, жадно и сладко. У меня оборвалось дыхание. Отвечала ему и мечтала, чтобы всё вокруг и правда исчезло хотя бы на несколько минут. Хотелось побыстрее избавиться от букета невесты, от платья и от туфель. Четыре года прошло, а я любила его с каждым днём всё сильнее, порой ненавидя себя за это. Потому что понимала: без него меня нет. Порой сила чувств к нему пугала.

– Если ты когда-нибудь скажешь, что больше не любишь меня… – прошептала ему в губы. – Поцеловала снова. – Кир… я умру.

– Ты думаешь, я могу не любить тебя? – Он посмотрел мне в глаза и отрицательно качнул головой. – Мог бы – уже давно перестал бы любить. Ты же стерва.

– А я думала, ледяная девочка, – отозвалась громким шёпотом и как следует укусила его за губу. Поцеловала и укусила снова.

– Вот же…

Дальше я не расслышала – слова потонули во всё-таки зазвучавшем «горько». И кто только это придумал?!

– Сладко, – выдохнула Киру в губы. – Пусть нам будет сладко.

– Согласен. – Он прошёлся ладонью по моей спине.

Гости продолжали скандировать, но Кир перестал целовать. Посмотрел в глаза.

– Двойня, говоришь?

– Двойня, – подтвердила я, и он улыбнулся.

Мне сразу же представился похожий на него мальчишка – с такими же дымчато-зелёными глазами и покоряющей сердца улыбкой. Только волосы тёмные. А ещё девочка.

Гости продолжали шуметь, кто-то подал нам шампанское, попросил встать для фото.

– Как думаешь, если мы опоздаем в ресторан, это будет очень плохо?

– А тебе не всё равно?

Я посмотрела на Кира. А ведь и правда – всё равно.

* * *

Лимузин выехал на многолюдный проспект и помчался вперёд.