Ненавижу любить тебя

Она было пошла в комнату. Поймал её за капюшон халата и сдёрнул его. Он сполз с её узких покатых плеч, остался у меня в руке. Оля обернулась через плечо. В глазах – ожидание и приглашение. Шаг к ней. И плевать, что хочу другую. Эта ничем не хуже. Ничем, чёрт подери!

Карина

Телефон разрывался весь день. Сперва звонки были непрерывными, но постепенно становились реже и реже. Прекратить их вариантов было два: выключить мобильный или ответить. Написала подругам одинаковые короткие сообщения: «со мной всё в порядке», такое же – отцу и отключила звук. Боялась пропустить звонок от Кирилла, хотя и понимала: он не позвонит.

Одна в огромной квартире, я долго не находила в себе сил снять свадебное платье. Так и сидела с бутылкой шампанского возле открытой двери балкона и слушала, как ветер раскачивает верхушки деревьев, завывает среди домов. Был бы рядом Стёпа, уткнулась бы в его густую шерсть. Но сенбернара с самого утра забрала домработница.

Небо начинало светлеть. Я подтянула к себе ноги и, обвив их руками, уткнулась лбом в колени. Почему я не сказала ему сразу? Почему?! С чего он взял, что я сделала аборт?!

Сердце разъедали злость и обида. Только они и в сравнение не шли с болью. Что он себе напридумывал?! Как мог только подумать, что я убила Вишенку?! Да я бы всё отдала, чтобы сохранить её! Видимо, того, что у меня было, оказалось недостаточно, раз её не стало.

Услышав шум в коридоре, вскинула голову.

Шея ныла, за окном стало совсем светло. Видимо, я всё-таки уснула.

Вышла в коридор как раз тогда, когда Кир швырнул на тумбочку ключи. Стоило нам встретиться взглядами, я сразу всё поняла. Рот наполнился вязкой слюной, дышать стало трудно.

Всклокоченный, со щетиной на скулах, он разве что не поморщился, увидев меня. Рубашка была измята, но хуже всего – запах другой женщины. Едва ощутимый и оттого ещё более невыносимый.

– Я не делала аборт, – просипела сквозь ком слёз. – Не делала этот чёртов аборт! Я не знаю…

– Я тебе не верю! – рявкнул он и в долю секунды оказался на расстоянии считаных сантиметров.

В нос ударил сладкий запах клубники. Глаза Кирилла были совершенно тёмными и холодными.

– У меня был выкидыш.

Его губы презрительно искривились.

– Не верю, – процедил он, глядя мне в глаза. – Ты всегда врала. Выкручивалась и врала. Лживая, надменная сука. Тебя не волнует никто и ничто, кроме тебя самой. Я думал, ты изменилась, но люди не меняются.

– Но ты изменился, – хотела сказать зло, не отводя глаз, но голос задрожал. Отступила от него, чтобы не дышать запахом предательства.

Он прошёлся по мне взглядом. Словно оценивал, словно… сравнивал.

Я сглотнула.

– Ты с ней был, да? Со своей бывшей?! Мальчика обидели, и он побежал искать утешения в тёплой постели…

– С ней, – отрезал Кир.

Едкий, колючий смех застрял в горле, наружу вырвался только короткий смешок, похожий на сдавленный лай. Выражение лица Кирилла не изменилось, только черты стали словно резче.

– Она, по крайней мере, в разы честнее тебя. Ты ей в подмётки не годишься. Эгоистичная пустышка, привыкшая выезжать за счёт других. Теперь я не удивляюсь, почему твой муж кинул тебя и рванул за бугор с секретаршей. Ты большего не достойна.

Каждое его слово врезалось в сердце, в душу. Я хотела броситься на него, чтобы только заставить замолчать.

Неправда! Пусть замолчит! Всё это неправда! Неправда!

– Лучше бы ты никогда не становился олимпийским чемпионом! – просипела в ответ, в конце голос зазвенел.

Из глаз вырвались слёзы, но сделать с этим что-либо я была бессильна.

– Лучше бы ты никогда не добился успеха! Может, не стал бы такой самолюбивой сволочью! Лучше бы ты травму получил! Хоть что-то в тебе бы осталось нормальное!

– Как тебе не нравится, когда в правду носом тычут! – рявкнул он и опять оказался рядом. Схватил меня за локоть. – И что бы было, если бы я не выгрыз себе место под солнцем?! Что?! Я тебе скажу что. Ты бы нашла себе крутой член с золотыми яйцами и скакала бы на нём, чтобы устроиться получше! Сука! А я, чёрт подери, думал…

– Ненавижу тебя! – закричала и замахнулась, чтобы отвесить ему пощёчину.

Он перехватил мою руку. Так крепко, что я вскрикнула от боли.

– Ненавижу, – выдавила сквозь слёзы.

Кирилл толкнул меня с такой силой, что я налетела на стену. Но боли не почувствовала – видела только его глаза. Холодную непроглядную мглу.

– Это у нас взаимно! – заорал он. – Убирайся! Убирайся! Из моей квартиры, из моей жизни! Катись к чёрту!

Я замотала головой. Губы задрожали, душу словно вынули и разодрали на части.

– Ненавижу тебя! – закричала истошно. – Чтобы у тебя больше ничего никогда не получилось! Будь прокляты все твои медали! Твой лёд и твои грёбаные Олимпиады! Ненавижу! Ненавижу тебя!

Я кричала, а он молчал. А потом просто ушёл в комнату, повторив напоследок, чтобы я выметалась и больше не попадалась ему на глаза. Никогда. Я стояла, прижимаясь спиной к стене, к которой он же меня и толкнул, с ощущением, что, если сделаю шаг, сломаюсь. Рассыплюсь пеплом.