Ненавижу любить тебя

Сказав это, Кирилл вернулся к нам. Взглядом показал вперёд, и все мы повиновались. С минуту шли в молчании, а я всё это время думала о мишке, которого назвала бы Север, и о розовом уродском костюме.

– Ей не надо носить розовый, – всё-таки не сдержалась, хоть и понимала, как это глупо. На меня устремились взгляды Кирилла и директрисы. – Этой девочке. Не надо ей розовое. Она похожа на поросёнка в этом дурацком костюме. Если… если у неё ничего нет, давайте, я куплю ей другой… – с каждым словом голос звучал всё неувереннее.

Хотелось дать себе по губам, прикусить язык. В последнюю очередь кого-то здесь волнует цвет костюма. Но… Я очень хорошо помнила день, когда ко мне пришли требовать долги мужа. И следующий тоже. Всё, что я могла тогда, – оставаться красивой. Оставаться женщиной, даже когда жизнь рушилась. Просто потому, что это было мне под силу. Мой мир рассыпался, и изменить это я не могла. Вся моя прошлая жизнь была выставлена на барахолке. Но я пыталась держаться. Потеряв уверенность в собственном «завтра», я хваталась только за остатки уверенности в себе и откуда-то знала, что этой девочке тоже нужна уверенность. Даже больше, чем мне тогда.

* * *

Через несколько минут мы вошли в квадратную комнату. У дальней стены возвышались стеллажи, возле двух других стояли низкие диваны. На полу посередине были раскиданы игрушки.

– Это наша игровая.

В комнате были дети. Несколько малышей лет по пять и ребята постарше. Все разные, но одно было в них общим: взгляд. Разный цвет глаз, разные оттенки настороженности, но одинаковая взрослость в детских глазах.

– У нас сегодня гости! – громко оповестила директриса. – Это Кирилл. Он фигурист. Олимпийский чемпион.

Никто из ребят не проронил ни звука. Только две самые маленькие девочки подались вперёд.

Директриса жестом показала, чтобы Кир взял игрушки.

– Он приехал к вам не просто так.

– А зачем он к нам приехал? – с сарказмом, грубовато, спросил самый старший из мальчиков. Голос его ломался, на лоб падала тёмная чёлка.

– Павел… – с упрёком начала было женщина, но Кир остановил её.

Ничего не говоря, вытащил из пакета скалящегося дракона и кинул парню.

– На тебя похож, – усмехнулся он. – Прости, уверен, ты бы предпочёл боксёрскую грушу, но с этим у меня туго. Если захочется выплеснуть эмоции, можешь попинать его. Только учти, он не виноват в том, что есть. Мы, собственно, тоже.

– А кто виноват? – резонно спросил мальчишка.

– Тот, кто нагадил в твоей жизни. А это тебе лучше знать. Но вот что я тебе скажу: что бы там ни было, оно уже прошло. Так что не давай этому тянуть тебя назад. Кто бы ни был виноват в твоём прошлом, за настоящее отвечаешь ты сам.

Парень сжал дракона в руках. Высокий, пока он был совершенно неказистым, как и положено подростку. И озлобленным на весь свет. Я бы не удивилась, если бы он демонстративно свернул дракону голову. Вызов всему миру, протест – вот что было в его взгляде. Кирилл вытащил из мешка ещё несколько игрушек и пошёл раздавать детям. Поколебавшись, я достала двух зайчиков и, получив одобрение от директрисы, подошла к маленьким девочкам. Улыбнулась, присев перед ними.

– Это вам от дяди Кирилла, – вручила каждой.

Обе взяли несмело. А я вдруг поняла, что это сёстры. Что одна, что другая смотрели на меня и молчали.

– Они не говорят после того, как… – директриса осеклась.

– Ничего страшного, – ответила я, не глядя на неё, и повторила уже девочкам: – Ничего страшного, да? Не обязательно ведь говорить, если не хочется. Иногда можно и помолчать. А потом… Потом обязательно найдутся слова, которые захочется сказать. Вот тогда…

Я не договорила. Поняла, что ещё слово, и не смогу удержать слёзы.

Кирилл в дальнем конце комнаты разговаривал с мальчиком лет семи. Тот, наоборот, отвечал бойко, с удовольствием.

Одна из девочек робко улыбнулась и потянулась ко мне. Я не сразу поняла, чего она хочет, а поняв, обняла её. И крепко зажмурилась, чтобы не заплакать. Мысленно поклялась, что мой ребёнок никогда не окажется в таком месте. Всё что угодно сделаю, но подобного не допущу.

Кирилл повернулся, посмотрел на меня. Я на него, потом на девочек.

– Вы же сестрёнки?

Та, что постарше, утвердительно кивнула. Я улыбнулась в ответ.

– Берегите друг друга. Вам так повезло… Я вот всегда мечтала, чтобы у меня была сестрёнка.

Младшая девочка теребила плюшевое ухо, старшая смотрела на меня волчонком. Подошедший Кирилл коснулся моего плеча. Я ожидала, что он присядет рядом, но нет. Ещё раз мягко улыбнувшись, я поднялась.

– Не находишь, что они похожи на вишенки? – обратился он ко мне, а не к детям.

– На вишенки?

– Да. Такие… Две вишенки. Одна побольше, другая поменьше. Ты посмотри на них повнимательнее. Вишенки, самые настоящие.

– А правда похожи. – Я склонила голову. – Да, правда.

– А я тебе говорю.

Неожиданно младшая заулыбалась, и… я вдруг услышала тихий детский смешок.

Директриса стояла чуть поодаль и ничего не говорила. Только смотрела на детей. Вторая девочка подошла к нам и подняла голову.