Немного солнца в холодной воде

- Что ни говори, Жан - прежде всего твой друг. Ты можешь делать с ним или со мной что угодно, он тебе все простит. Я даже вот о чем думаю: не доставляют ли ему удовольствие твои дур-ные поступки?

- Ты с ума сошла! - сказал Жиль.

Однако ему теперь вспомнилось, какое ликующее выражение лица появлялось у Жана, когда он, Жиль, по их словам, "пере-живал очередной кризис" и способен был на всякие дикие или нелепые выходки. Жан успокаивал друга, старался образумить,. но с какой-то веселой снисходительностью, даже как будто вос-хищался его затеями, и зачастую уговоры Жана только подливали масла в огонь. Во всяком случае, никто ничего не знает о своих друзьях и о тех подспудных, иногда для них самих неведомых влияниях, которые они на нас оказывают. Тем не менее смешно было представить себе Жана, добродушного Жана, в роли Ме-фистофеля. Жиль расхохотался.

- Ты все ставишь под вопрос. Ты, значит, намереваешься пе-ревернуть всю мою жизнь?

- Мне кажется, что с моей жизнью ты не слишком-то цере-монился,миролюбиво ответила Натали.

Она смотрела на него, улыбаясь и полузакрыв глаза. Может быть, она и боялась всех этих людей в клубе, но уж его-то она, во всяком случае, нисколько не боялась.

- Ты женщина суровая и жестокая,- сказал он.- Ты ничего не боишься. А кроме того, ты пьяница. А кроме того, бесстыд-ница,- сказал он в заключение, тормоша ее.- Надо познакомить тебя с Жильдой.

- А кто такая Жильда?

Но он уже думал только о ней и не имел ни малейшего же-лания говорить о Жильде. Все же он успел пробормотать:

- Развратница.

- О-о-о! - воскликнула она.- Все женщины могут быть раз-вратницами. Я ведь тоже, ты знаешь... Но это ничего не зна-чит... Когда любишь, наслаждение...

- Молчи, болтунья,- сказал он.

Пообедали они у Липпа, очень поздно. Жиль и тут повторил вчерашнюю церемонию "представления", но уже весьма непринужденно. Через три дня он начнет работать в новой должности, его любовница красива, к нему пришло счастье. И он с удивле-нием думал: как могло случиться, что всего три месяца назад он был таким жалким, трепещущим, полным отчаяния существом? Он, должно быть, дошел до точки, не отдавая себе в этом отчета. А теперь весь мир принадлежал ему. По этому поводу следовало выпить шампанского. Запивать шампанским сосиски с тушеной капустой - сущий идиотизм, но они выпили шампанского.

Потом пошли вдвоем в соседний кинотеатр на какой-то дурац-кий фильм, и Жиль весь сеанс нашептывал глупости на ухо На-тали, к глубочайшему ее возмущению, так как она ко всякому зре-лищу относилась с детским вниманием и серьезностью. Недаром она уже три дня приставала к Жилю с просьбой сводить ее в театр на "интеллектуальную" пьесу, как говорили, отличную, но при одной мысли о ней у Жиля кровь стыла в жилах. Он уже несколько лет не был в театре и вообще терпеть не мог заранее запланированных развлечений; он смеялся над "провинциализ-мом" Натали, как он это называл.

- Ну зачем спешить? Успеется,- говорил он.- Ты же не на одну неделю приехала в Париж. Вовсе не обязательно все пере-смотреть за неделю, чтобы рассказывать потом лиможским да-мам-благотворительницам.

- Да мне все это по-настоящему нравится,- возражала она.- Как ты не понимаешь? И мне хотелось бы именно с тобой потом это обсуждать.

- Мне, кажется, попалась интеллектуалка. Весело, нечего сказать.

- Я от тебя никогда этого не скрывала,- отвечала она без тени улыбки, зато он хохотал до упаду, представив себе свою лю-бовницу Натали с ее горячей, требовательной страстью, превра-тившейся вдруг в интеллектуалку.

Но иногда он изумлялся, заметив по какой-нибудь мелочи, что она обладает куда более глубокой и широкой культурой, чем он. Разумеется, в провинции у тридцатилетней дамы достаточно вре-мени для чтения, но ей действительно "все нравилось", и, когда он, устав от спора, отделывался парадоксом или модными об-щими местами, она с каким-то негодующим удивлением набрасы-валась на него, словно он вдруг оказывался недостойным самого себя.

- Детка, я же не очень интеллигентный человек,- отвечал он (хотя убежден был в противном),-принимай меня таким, ка-ков я есть.

- А ты мог бы стать интеллигентным человеком,- холодно возражала она,если бы пользовался своим интеллектом не только в сугубо личной жизни. Тебя ничто не интересует. Удив-ляюсь, как это тебя еще держат в газете.

- Потому что я трудолюбив, исполнителен и быстро печатаю на машинке.

Натали пожимала плечами и смеялась, но какая-то досада звучала в ее смехе. Впрочем, когда дело доходило до таких спо-ров, Жиль приходил в восторг: он просто обожал, чтобы его "бранили". Все это кончалось, разумеется, словами любви, объя-тиями, и Жиль, подчиняя ее своей власти, прерывистым от страсти голосом спрашивал, приятно ли Натали быть со своим глупым любовником. Оба они еще были в той чудесной поре счастья, когда влюбленные обожают ссориться и даже представить себе не могут, что их нежные ссоры станут зачатками, предвестни-ками куда менее веселых столкновений.

Глава четвертая