Немного о богах и жизни после смерти (СИ)

— Надо. Хочу косуху. Я её забыл, а вы её в прошлый раз не привезли, в позапрошлый тоже, короче, если Анька не привезет косуху, пусть пеняет на себя. Гитару пусть возьмет себе, а я хочу косуху! Кстати, того, кто нацепил на меня мои прошлогодние ботинки, отлупи тапочком — они мне были малы и ужасно жали! Присылать берцы не обязательно, меня уже всем обеспечили. Запомнил? Повтори!

Младший брат покорно отбарабанил текст. Он знал, что с Вадимом, когда он под обезболивающими, лучше не спорить.

— Молодец, всё запомнил, — похвалил Вадим и сдавленно вздохнул, сглатывая комок в горле; от понимания, что брата он больше не услышит и не увидит, становилось больно. — И Ян, я вас всех очень-очень люблю. А тебя больше всех. Ты расти… достойным человеком, ладно? Как бы ни было трудно, ты помни, что… что нельзя сдаваться… И умирать не думай, даже если у тебя тоже опухоль появится, понял? Умирать молодым можно только за кого-то…

— Вадим, ты что? — растерянно залепетал брат. — Ну, не плачь, всё хорошо будет, вот увидишь!

— Ян, мне уже хорошо… С тобой вот поговорил, и совсем хорошо стало… Ты извини, что не смогу отпраздновать твой день рождения, ладно?

До младшего брата что-то дошло.

— Вадим? Вадим, ты же не хочешь… Ты же не до смерти укололся? Вадим, не надо!

Вадим нервно рассмеялся.

— Дурак! Я не покончу с собой!

— Обещаешь?

— Знаешь что? Пусть Анька привезет еще мою цепочку с янтарем, она для одного мальчишки. Он тут еще одним нашим братишкой заделался. Зовут Юкине. Светленький такой, симпатичный и вредный. Я его уже разок отлупил.

— Раз отлупил, значит, точно братишка, пришлю. Так ты обещаешь, что не покончишь с собой? — немного успокоился Ян.

— Ян… Я не могу такое обещать… — Вадим судорожно сглотнул и закрыл глаза. — Потому что меня уже нет.

Не в силах слушать ответ, Вадим сбросил вызов и молча, глядя куда-то в сторону, отдал мобильник Ято.

— Спасибо, что дал попрощаться, — прошептал он и обернулся к Ято. — И извини, пожалуйста.

Бог серьезно смотрел на него, в глубине лазурных глаз метались отголоски боли. Юкине, тихий и какой-то пришибленный, стоял рядом с Ято, уставившись на дорогу.

— Пожалуйста, — наконец, сказал Ято, пряча телефон. — Я должен был догадаться, что ты об этом попросишь.

И трио неторопливо направилось вдоль по тротуару.

— Почему я ничего не помню? — тихо спросил Юки.

— Потому что ты не был готов к смерти, — ответил Ято.

— А Сёмей был готов?

— Да. Когда ему был предоставлен выбор между его жизнью и жизнью другого, он пошел на смерть. Мало кто способен на осознанное самопожертвование. Поэтому святые орудия столь редки.

«Опухоль головного мозга. Мы не сразу сообразили пройти обследование. Да и если бы прошли сразу, вряд ли бы что-то изменилось. Выяснилось, что она была неоперабельная. Моя старшая сестра вышла замуж за японца и живет здесь. Поэтому мы решили, что с японской медициной я смогу пожить подольше, да и не был я никогда за границей. Я даже языка не знал. Год прожил здесь, год диких болей и наркотического бреда. Все сильные обезболивающие содержат наркотики, ты знаешь об этом, Юки? Сначала я бесился, а потом подумал, что не дожить до старческого слабоумия и атеросклезора даже хорошо и стал радоваться каждому прожитому дню, я успевал дожить до дня рождения Яна!

В то утро я был в клинике. Меня обнадежили — появился шанс пережить операцию и не стать овощем, а мимо клиники шла женщина с ребенком, мальчиком лет пяти. Она увидела подругу, и они остановились поболтать. А рядом стоит стройка. Мать отвлеклась, и я увидел, как этот мальчик убежал на эту стройку. Я окликнул женщину и побежал за ним…

Помню, как на него летели трубы, сорвались с подъемного крана. А он стоял и смотрел. Я понимал, что смогу вытолкнуть его, но тогда сам окажусь под трубами и точно не выживу. Помню, как секунды растянулись на час, пока я принимал решение. А потом — страшную боль в теле и ликование, что успел спасти жизнь ребенка.

Я рад, что умер так.»

Вадим молчал, Юкине тоже молчал, думая о чем-то своём. Ято косился на них, но ничего подозрительного не чувствовал, и поэтому тоже молчал.

И он привел ребят в кафе, где за столиком с непередаваемым выражением на лице сидела Хиёри. Ято брякнулся напротив и, состроил умильную мордашку.

— Хиёри пообещала нас накормить!

— Если ты собираешься есть, то взамен выполни моё желание.

Смирение на девичьем личике можно было сравнить со смирением дзен-буддиста, встречающего стихийное бедствие. Вадим улыбнулся Хиёри.

— Ты не против, если я сяду у окна?

— А? Ну… — Хиёри пару раз удивленно моргнула, но место уступила.

Тут к ним подошла официантка и опустила перед девочкой бокал с водой.

— Добро пожаловать! Когда определитесь с выбором, нажмите на кнопку…

— Сестренка, — влез Ято, обаятельно улыбаясь. — Нас четверо.

Официантка растерянно заморгала, обнаружив рядом с клиенткой троих парней, и с извинениями поспешила к стойке.

— Странно, — заметила Хиёри. — Разве люди могут вас видеть?