Нелимитированная орбита

— Они встречаются не часто. За несколько лет мне удалось мельком увидеть лишь несколько штук. Собственно говоря, буквально вчера один из них вертелся около шахты. Но их редкость объясняется именно тем, что они питаются планктоном. Я наблюдал за ними в бинокль. По форме они напоминают толстую сигару и двигаются, видимо, с помощью органа, работающего по принципу реактивного двигателя. На этот счет у меня также имеется собственное мнение, а именно: они держатся в воздухе благодаря тому, что заполняют большой наружный пузырь биологически выработанным водородом; питание они получают, всасывая воздух и задерживая планктон, а просеянный воздух выбрасывают, создавая таким образом толчок и продвигаясь вперед.

Эти создания медлительны, глупы и безопасны, но чертовски интересны. Мне бы хотелось вскрыть хотя бы одного и посмотреть, что у него внутри.

Коффин кивнул:

— Хотя средняя плотность планктоновой прослойки сравнительно низка, воздушные завихрения должны создавать локальные концентрации. Кроме того, в таких местах, как это, где восходящие потоки обычно движутся вдоль голых скал, облака должны быть более насыщены минеральными частицами и, следовательно, могут прокормить большее количество микроорганизмов.

Возможно, именно это и привлекает дельфинов, — немного поколебавшись, он спросил:

— Как вы думаете, вредно ли для человека дышать таким планктонным воздухом?

— Лично я бы не советовал этим злоупотреблять, — ответил Свобода, потому что это может окончиться силикозом. Но пройти сквозь планктонные слои можно без ущерба для здоровья, поскольку это займет сравнительно кратковременный период. Предыдущие исследователи ничуть не пострадали от планктонного воздуха. О, предположительно, некоторые ингредиенты этого слоя содержат такие химические вещества, которые в будущем десятилетии, возможно, станут причиной эпидемии рака легких. Кто знает? Но я в этом сомневаюсь.

Коффин пожал плечами:

— В будущем десятилетии госпиталь будет располагать целой батареей лекарств от рака легких, — осушив свою чашку, он предложил:

— Может, пойдем?

Свобода заставил его подождать еще полчаса, пока он буквально не задымился от злости. Затем они надели шиповки, перепаковали рюкзаки и привязались друг к другу веревкой.

Свобода пошел впереди, ощупью пробираясь по неизвестному им обоим спуску, который с каждым шагом все круче нырял в невидимые скалы. Туман буквально облепил их; ручейки сливались в единый поток, параллельно которому людям приходилось прокладывать свой путь.

Вода в этом потоке была серо-зеленой от минеральной пыли, холодной, шумной и покрытой белыми гребешками — результат бешеной скорости, с какой она устремлялась вниз.

Вскоре Свобода потерял счет времени. Для него уже не существовало ничего, кроме усталости в плечах и коленях, противно прилипающей одежды, ударов ветра, скользкой тропы под ногами и сырости в носу.

Но он еще не забыл, о чем рассказывали в своем докладе альпинисты-исследователи. У них тогда не было возможности и средств, чтобы составить точную карту, но они отметили все возможные ориентиры на местности. В том месте, где поток падал в глубокую пропасть, надо было свернуть в сторону и идти вдоль уступа… и разве не слышал он уже шума тех водопадов, гремящих и ревущих в облаках?

Да. Подойдя к этому месту, Свобода сделал знак остановиться. Прямо перед ним, пропитанная влагой, порожденная скалами земля обрывалась, и дальше нельзя было разглядеть ничего, кроме тумана, как будто он стоял на краю Джиннунгатана. Слева от свободы поток стремительно проносился по этому обрыву и пропадал из виду; и только шум, доносившийся снизу, громыхая и отдаваясь эхом сквозь порывы ветра, доказывал, что поток не исчезал в гуще тумана.

Справа, смутный и огромный, виднелся мыс, выступавший за край скалы, словно сторожевая башня, примыкающая к внешней стене замка какого-нибудь титана.

Скала была щербатой и покрытой рубцами вследствие эрозии. Уступ, скользивший вниз и постепенно пропадавший из виду, мог навести на след.

Под этим узким уступом мыс абсолютно невозможно было разглядеть. Но исследователи приблизительно измерили его высоту с помощью эхолота. Сто пятьдесят метров, неужели это на самом деле так?

Свобода указал на уступ.

— Это единственный путь, по которому можно двигаться дальше. Ваш радиолокатор, я думаю, все еще ничего не уловил? Значит, ребенок, видимо, пошел вон туда. Он не может оказаться в Расселине позади нас или сбоку, потому что всю эту территорию мы проверили в радиусе десяти километров.

Разве что у него не работает браслет?

— Нет никакой надобности тратить время на объяснение очевидных вещей, — пробурчал Коффин.

Оглянувшись и посмотрев на запавшее лицо позади него, Свобода решил на этот раз не проявлять своего возмущения и мягко сказал:

— Такой дальний переход наверняка ничуть не затруднил полного энергии мальчика, у которого к тому же не было тяжелого рюкзака.