Нелегалы

— Да не, Сергей Сергеич. Для бешеной собаки сто верст не крюк. Готов к труду и обороне.

— Ну и молодец, — Воронцов по-отечески улыбнулся.

Никита, выйдя из кабинета, вдруг задумался о том, есть ли его начальника семья и дети. «Надо Мошковича спросить». Через час Никита и Мошкович сидели в кабинете, куда вскоре Эдуард и Филипп привезли Василия Лещука. Высокий седой красавец мужчина, с загорелым лицом, покрытым сеточкой морщин, он больше был похож на итальянского миллионера, чем на отставного шпиона. Никита встал и протянул руку, представившись.

— Василий. Лещенко, — немного неожиданно для Никиты в ответ представился шпион. — Поменял фамилию и дату рождения, работа такая, — пояснил он, видя непонимание в глазах оперативника. — Как Максим с Верой на своей фамилии остались, не понимаю.

— Как как, не помнишь 90-е что ли? Хорошо вообще нас не расформировали, — зло прошипел куратор. — Бакатин, этот сука, все развалил, — вспомнил он первого российского директора спецслужбы.

— Ладно, — примирительно сказал Никита. — О себе расскажете?

Василий пожал плечами и начал свой рассказ. В КГБ он попал случайно. Отслужив в 70-х срочную службу в пограничных войсках, молодой человек получил предложение остаться в системе. Будучи высоким и кудрявым красавцем, Василий легко сходился с людьми, за что был примечен начальством и отправлен в разведшколу учиться на агента-нелегала. Боевая подготовка шла у него на ура, навыки вербовки тоже, но понять, что именно за секреты ему надо выведывать, Василию из-за недостатка образования, было довольно сложно. Поэтому его решено было использовать для силовых акций в кратких командировках. Василий уже успешно съездил на пару операций, когда возникла необходимость прислать человека с таким опытом в США.

Задача стояла нетривиальная. Ему надо было выследить и ликвидировать агента Штази, перебравшегося из ГДР в США. Тот сдал ЦРУ нескольких агентов ПГУ КГБ и было решено его убрать в назидание другим разведчикам стран Варшавского договора. Несмотря на новые документы, перебежчик быстро попался на глаза советской контрразведки, потому что был сентиментальным человеком и пытался общаться со своей семьей, оставшейся в Дрездене. КГБ вычислило адрес почтового отделения, откуда он отправлял посылки сестре. Там Василий и начал наблюдение. Спустя несколько дней там появился перебежчик с очередной посылкой для семьи. Василий сопроводил его до дома, но вместо того чтобы доложить начальству и получить дальнейшие указания по ликвидации, он решил проявить инициативу.

Василий открыл крышку радиатора в арендованной машине, прогрел ее и, испуская облако пара, подъехал к убежищу переметнувшегося агента Штази, где начал имитировать ремонт автомобиля. После разыгранного спектакля он отправился в ближайший дом, якобы случайно оказавшийся жилищем перебежчика, чтобы попросить воды. Но тот был настороже, дверь открыл, вооружившись кастетом, так что простой ликвидации не получилось. У них завязалась драка, в которой с огромным трудом победил Василий. С разбитым лицом, хромая, он выскочил из дома и рванул с места, забыв про открытую крышку радиатора. Естественно, вскоре он был остановлен полицией, обратившей внимание на кипящую машину. Хотя им не за что было арестовывать Василия, вид окровавленного иностранца показался им очень подозрительным, и они долго пробивали его документы. В конце концов полицейские его отпустили, но паспорт был скомпрометирован. Василий вынужден был остаться в США нелегально.

Ему в течении полутора лет оформили документы как беженца из Югославии, благо его южнорусский акцент был похож на сербский или хорватский. Заодно у его кураторов возникла идея оставить его там в качестве агента. Василий стал докером в порту, заодно вступив в мафиозную группировку, состоящую из выходцев из стран социалистического лагеря. Там были албанцы, югославы и еще бог знает кто. Василий пришелся ко двору этой разношерстной компании. Они контролировали контрабанду в порту Нью-Йорка, учиняли разборки с докерами, не вступающими в профсоюз и избивали штрейкбрехеров, которых нанимали владельцы стивидорной компании на время забастовок их профсоюза.

Одновременно с этим Василий начал выполнять щекотливые поручения Марка, назначенного его куратором. Лещук мог надавить на несговорчивого источника информации или добыть информацию в криминальных кругах.

Пересказав историю своего появления в Америке, Василий закончил:

— Ну а про предательство Марка вы и так все знаете, — с этими словами он посмотрел на разведчиков.

— Коллеги, я так понял, в курс дела Вас посвятили. Давайте поговорим, какие мотивы у убийц могли бы быть? ЦРУ, скажем, американское может в этом замешано быть? — уточнил Никита.

— Убивать шпионов — не их почерк. Так скорее Моссад работает. Да и потом, Берштейны же не предатели Америки, обычные шпионы нелегалы. Таких тысячи, — Василий развел руками, показывая необъятность шпионского мира. В его выговоре чувствовался какой-то неуловимый акцент.