Неладно что-то в нашем королевстве, или Гамбит Минотавра

Он заморгал, наливаясь злостью. На миг в нем снова воскрес старина Джек, убийца по призванию. Но эмоции эти тут же угасли: стоило ему вспомнить, что без голиафовских охранников он ничего мне сделать не может, и плечи его тут же поникли.

— Может, вы и правы, — просто сказал он. — Своей очереди можете не ждать, мисс Нонетот, с вашим делом я разберусь лично. Это ваш сын? — Он наклонился ближе. — Славный, а?

— Eiusmod tempor incididunt adipisicing elit, — произнес Пятница, с подозрением глядя на Джека.

— Что он сказал?

— Он сказал: «Только тронь меня — мама тебе нос сломает».

Джек поспешно выпрямился.

— Ясно. Мы с «Голиафом» приносим вам искренние, глубокие, безграничные извинения.

— И за что же?

— Не знаю. Просто так положено. Не соблаговолите ли пройти ко мне в кабинет?

Мы пересекли дворик с большим фонтаном посередине, миновали нескольких голиафовцев в одинаковых костюмах, болтающих в углу, затем свернули в широкий коридор, заполненный снующими туда-сюда клерками с папками под мышкой.

Джек открыл дверь, впустил меня, предложил мне стул, затем уселся сам. В жалком крошечном кабинетике не было никаких украшений, за исключением потрепанного календаря с Лолой Вавум и горшка с засохшим растением. Единственное окно выходило на стену. Дэррмо разложил на столе какие-то бумаги и нажал селектор внутренней связи.

— Мистер Хиггс, принесите, пожалуйста, дело Четверг Нонетот.

Он сделал серьезное лицо и чуть наклонил голову набок, явно пытаясь изобразить раскаяние.

— Никто из нас до конца не понимал, — начал он мягким голосом, каким в похоронном бюро вас уговаривают купить роскошный гроб, — как отвратительно мы себя вели, пока не поинтересовались у народа, не огорчает ли их чем-либо наше поведение.

— Может, без этого де… — я покосилась на Пятницу, внимательно глядящего на меня, — без этой детализации перейдем сразу к моменту искупления грехов?

Он вздохнул, несколько мгновений сверлил меня взглядом, затем произнес:

— Очень хорошо. Так что мы там натворили?

— А вы не помните?

— Я много чего наворотил, мисс Нонетот. Извините, если не припомню мелочей.

— Вы устранили моего мужа! — процедила я сквозь зубы.

— Да-да! А как звали устраненного?

— Лондэн, — холодно отрезала я. — Лондэн Парк-Лейн.

В этот момент вошел клерк с папкой с надписью «Совершенно секретно» и положил ее на стол. Джек открыл ее и пролистал.

— Согласно отчетам, в то время, когда, как вы говорите, ваш муж был устранен, ваше дело вел офицер Дэррмо-Какер. Здесь говорится, что он давил на вас, чтобы вы освободили офицера Дэррмо, то есть меня, из «Ворона». Давление осуществлялось с помощью неизвестного члена Хроностражи, который добровольно предложил свои услуги. Вас удалось склонить к сотрудничеству, но наше обещание было отменено из-за непредвиденного и коммерчески более необходимого продолжения шантажа.

— То есть из-за жадности корпорации, так?

— Не надо недооценивать жадность, мисс Нонетот, это самая мощная движущая сила коммерции. В данном контексте ситуация, вероятно, осложнялась нашими планами использовать Книгомирье в качестве полигона для хранения ядерных отходов и продажи наших чрезвычайно высококачественных товаров книжным персонажам. Затем вас заперли в нашем самом недоступном подземелье, откуда вы неустановленным способом бежали.

Он закрыл папку.

— Вышеперечисленное означает, мисс Нонетот, что мы похитили вас, пытались убить, а потом вы еще целый год числились в списке подлежащих расстрелу на месте. Пожалуйте в очередь за щедрым денежным возмещением.

— Мне не нужны деньги, Джек. Кто-то из ваших отправился в прошлое и убил Лондэна. Теперь пошлите этого не знаю кого в то же самое время, чтобы не убить его!

Джек Дэррмо забарабанил пальцами по столу.

— Так не делается, — брюзгливо произнес он. — Правила покаяния и возмещения предельно четкие: дабы раскаяться, мы должны признать совершенный проступок, но в голиафовских отчетах нет упоминаний о незаконных финтах с временем. Корпоративные документы на этот предмет регулярно проверяются. Значит, если какие-то времяхинации и имели место, то осуществляла их Хроностража. Хронологические записи «Голиафа» безупречны.

Я треснула кулаком по столу, и Джек подпрыгнул. Без своих головорезов он стал обычным трусом, и каждый раз, как он вздрагивал, я становилась сильнее.

— Это полнейшее дерь… — я снова покосилась на Пятницу, — ересь, Джек. «Голиаф» с Хроностражей устранили моего мужа. Сумели убрать — сумеете и вернуть.

— Это невозможно.

— Отдайте мне мужа!!!

К Джеку вернулась злость. Он тоже вскочил и обвиняюще ткнул в меня пальцем.

— Да вы хотя бы отдаленно представляете, сколько стоит подкупить Хроностражу? Несопоставимо больше, чем мы готовы выплатить за несчастное вымученное прощение с вашей стороны! К тому же я… Извините.

Зазвенел телефон, он снял трубку и принялся слушать, поглядывая на меня.

— Да-да… Да, она… Да, мы… Да, сделаю. — Потом вдруг выкатил глаза и вытянулся во фрунт. — Это большая честь для меня, сэр… Нет, ни малейших осложнений, сэр… Да, я уверен, что сумею ее убедить… Нет, мы все только того и желаем… Всего вам наилучшего, сэр. Спасибо.