Некрополь

Он видел тягачи и грузовики, которые тянулись, сверкая фарами и грохоча двигателями, по дороге к казармам, чтобы отвезти тех, кто нуждался в неотложном хирургическом вмешательстве, в полноценные лазареты внутренних трущоб и Нижнего хребта.

– Как и я, – ответила Кёрт без тени улыбки. Воздух был пропитан запахом крови и горелого мяса и полнился жалобными криками. – Госпитали уже заполнены ранеными из улья. Мы понесли огромные потери, прежде чем Щит был запущен.

– Я не знаю, что сказать, – пожал плечами Карджин. – Я следовал приказам и позволил прибывающим хлынуть с площади в близлежащие районы. Но им же конца нет! Наблюдатели со стены докладывают, что очередь снаружи по-прежнему растянулась на три километра.

Хирург застыла на миг, уставившись на забрызганную кровью кладку, прижав руки к губам.

– Я… – начала она, но замялась. – Вы не организуете мне вокс-звонок? Хочу связаться с начальством. Коммерцию эвакуировали, там есть место на полу. Вряд ли они дадут добро, но я хотя бы попытаюсь.

Карджин кивнул. Он позвал воксиста и распорядился помочь хирургу.

– Любая ваша попытка лучше, чем ничего.

Танк взревел и подскочил на вытоптанной траве холма и во весь опор рванул на север, а его башня развернулась, чтобы изрыгать снаряды в горящие позади луга и невидимого врага в хвосте.

Ночное небо было объято пламенем. Огненные хвосты ракет и свистящие снаряды вспарывали небо, летя к улью.

Комиссар Каул сидел в башне несущегося танка, выкрикивая танкистам приказы стрелять. Вокс-связь пропала. Он не мог связаться со Штабом домов. У него осталось сорок два танка из бронетанковой колонны в более чем четыре сотни. Плюс еще пятьдесят, что прибыли от Сондарских врат днем. Ни один из высокопоставленных офицеров бронетанковых войск Вервунской Первой не выжил. Смерть настигла и кадета Фоскера.

Теперь командование перешло к Каулу. Назначив комиссара УКВГ Лангану своим помощником, он перестроил разрозненные остатки танковых войск и направил их назад, к городу. Создалось ощущение, что они бегут, но Каул знал, что это было верным тактическим решением. Там, в лугах, они противостояли охряной волне, необъятному бронетанковому фронту Зойки, надвигающемуся тремя клиньями. Такие жестокие атаки он видел лишь в бытность свою имперским гвардейцем, во время грандиозных схваток на Бальгауте или Коциамине. А за танками густой тучей саранчи двигались полки пехоты…

Каул не хотел даже думать о мощи противника сейчас. Она была… невероятна. Невозможна. Охряная волна – все, что он видел, потоки выкрашенных охрой машин, катящихся на его войска, сминающих их.

Он попытался воксировать снова, но враг блокировал связь. Снаряды молотили по отступающим вервунским танкам. Как минимум два взлетели на воздух, когда загорелись боеприпасы, разбрасывая горящие обломки; детали брызнули, как выбитые зубы.

Водитель обратился к нему по внутренней связи:

– Сэр, прямо по курсу!

Каул развернулся. Улей Вервун уже виднелся, огромный светящийся пузырь зеленой энергии мерцал на небосклоне, словно исполинское грибовидное облако, озаряющее ночь. Каул в скоп увидел почерневшую обгорелую громаду наружных трущоб, стремительно приближающуюся к нему. Град снарядов все еще преследовал их.

– Каул – колонне! – выплюнул он по внутританковому воксу. – Построиться и следовать за мной по Южному шоссе. Мы вернемся в город через Сондарские врата. И да не сбежит ни один из вас, ибо я узнаю и найду его!

Он улыбнулся последним своим словам. Даже сейчас, под непрестанным обстрелом, он все еще мог ввернуть хорошую дисциплинирующую фразочку.

Высокий, отлично защищенный, изукрашенный золотом зал Легислатуры в верхних секторах Главного хребта полнился голосами спорящих.

Лорд Хеймлик Часс, благородный патриарх дома Часс, откинулся на своей обшитой бархатом скамье и бросил взгляд в сторону своих помощников и управляющих.

Этой ночью Легислатура была переполнена. Присутствовали все девять благородных домов, а также представители остальных двадцати одного ординарного дома и дроны от более трехсот гильдийных организаций и семей в своих пышных нарядах. А в яме общин – сотни представителей простого народа нестройно требовали решительных мер.

По праву благородного дома скамья Часса располагалась во внутреннем кругу, прямо над кафедрой Законодателя. Вокс- и пикт-дроны с жужжанием парили над скамьями, словно огромные шмели. Хористы Легислатуры, которым несколько минут назад велел заткнуться лорд Кроу, угрюмо сидели на своем балкончике, комкая листы с нотами и швыряясь ими в собрание внизу. Лорд Дженик из ординарного дома Дженик стоял в среднем кругу, читал с заготовленного планшета и пытался привлечь внимание к своему плану из пятидесяти пяти пунктов.

Часс нажал на геноридер сбоку своего деревянного сиденья, и перед ним развернулся экран.

Он ввел свой уровень полномочий, коснулся панели реплик и написал: «Мастер-законодатель, мы начнем дебаты – или будем препираться всю ночь?»

Слова высветились на центральном экране, и еще шесть благородных домов, пятнадцать ординарных и большинство гильдийных организаций поддержали Часса.