Некромантка 2

— Ой, ну ты чего разнылась? Давай, хватает. Не пытайся переубедить меня. Думаешь, злые люди кидаются спасать три жизни, когда вокруг них кишмя кишит нечисть? Или вдруг, на минуточку, ты думаешь, что какой-то чинуша кинулся бы спасать души погибших в той несчастной деревне? — Имельда молчала. — Ты пыталась спасти тонущих в озере. Я видел. И еще вернулась за мной. Кем бы ты ни была, но не пытайся убедить меня в том, что ты хуже, чем есть. Может ты и не идеальна, но и я не агнец Божий. Ты вообще знаешь, что я творил? Чем на жизнь… Ах, да… Скорее всего знаешь. Так что давай, заканчивай эту тягомотину. Гибнут вокруг нее, видите ли… А вокруг меня не гибнут? По моей вине три вагона затонуло с людьми!

— Не по твоей.

— Ну, это уже мелочи, — отмахнулся он, сурово глядя куда-то вперед.

— Ничего себе мелочи, — хохотнула слегка возмущенно девушка.

— Я не хочу думать об этом, — отрезал мужчина, — Сколько в мире погибает каждую минуту? Ты, некромант, скажи мне.

Имельда внимательно посмотрела на мужчину, с которого почти слезла маска балагура и весельчака, и пожала плечами.

— Много. Сотни тычач… Возможно. Я не веду счет.

— Вот! Если переживать о каждом погибшем, если переживать обо всем на свете, переживалка сломается.

— Но, если гибнут близкие? А если погибнет тот, кто ближе всех? Ты сам мне говорил о том, ради кого стоит жить. Если погибнет он?

— Ты некромант, в конце концов, или кто?

— Воскресить не так уж и просто.

— Тогда зачем вообще было становиться некромантом?

— Я… — Имельда запнулась, заморгала. Как донести до него, что каждая жизнь — это ценность? Как дать понять, что она чувствует, когда кто-то из близких ей людей гибнет? Как избавиться от чувства вины? Она не могла переспорить простого бандита без образования. И не могла донести своих мыслей. Оказалось, вести осмысленный диалог весьма трудная задача. Она разучилась это делать, никогда особо и не заморачиваясь над владением этим навыком. Она потерла с силой лоб. — Сколько тебе лет?

— Сорок два.

Девушка, молча, уставилась на него, взметнув в удивлении брови.

— По тебе не скажешь… — пробормотала.

— Только не начни выкать мне тут, — ехидно заулыбался, шмыгнув носом, — Хорош, да? Прекрасно сохранился, — он продолжал улыбаться, гордо вышагивая по грязи. Его эмоциональный диапазон был настолько широким и гибким, что Имельда не поспевала за бандитом. Вот он только был серьезным и хмурым и уже мгновение спустя он широко улыбался и радовался неизвестно чему.

— Да, весьма не плохо, — Имелььда тоже невольно заулыбалась.

— А тебе то сколько?

— Да скоро двадцать семь будет.

— Сколько-сколько?!

— Ты тоже выглядишь несколько моложе, чем есть на самом деле.

— Да уж… А мы полны сюрпризов, да?! — Турцел хохотнул.

— Точно.

— Так, вернемся, к нашим баранам. Точнее, к твоему брату и двум баранам.

— Не любишь магов?

— Я же пытался достать взрывчатку для противостояния. Отсюда вытекает, что — нет.

— Но я тоже маг. И все равно не чувствую в тебе ненависти к себе.

— Не, ты это другое… Вообще, сложно это, — он сморщился, пожал плечами.

— Не вижу сложности. Ты либо любишь их, либо нет.

— Я что, по-твоему, извращенец?

— Да я не в том смысле…

— А, все с тобой ясно, — отмахнулся, улыбаясь.

— Не переводи в шутку. Мне важно знать, испытываешь ли ты ненависть к таким как я, или нет.

— Да ничего я не испытываю. Я просто работаю на тех, кто больше платит. А так уж вышло, что в нынешнее время работать на сопротивление выгоднее, чем на магов. Так, что, извиняй, сестренка, если обидел.

— Да нет, не обидел. Но разве тебя не волнует, что ты помогаешь в развязывании гражданской войны?

Турцел задумался, но ненадолго.

— Нет, — выгнул губы и пожал плечами, — Я уже говорил, если сильно волноваться обо всем, что происходит вокруг, то волновалка сломается. Помрешь раньше, чем что-то изменится.

— Но ведь это…

— Что? Неправильно? — Имелььда промолчала. — А что правильно? Ты, может, знаешь? Я вот нет. Да мне и все равно. Я просто живу и подстраиваюсь под те обстоятельства, что появляются вокруг меня.

Имельлда не ответила. Она впитывала и обдумывала. За долгое время это было, можно сказать, первое полноценное общение. Нормальный диалог с человеком, без негативных эмоций, без фальши. Простой обмен, но для девушки он нес большую ценность. Нет, она не принимала тот вид жизни, о котором говорил Турцел, как истину или как шаблон, на который стоит равняться, но все равно в этом образе жизни было что-то такое…, о чем стоило задуматься.

— Так вот, ты опять меня спутала, — он улыбался, — я, что сказать то все хочу.

— Что?

— Хочешь, помогу?

— А? В чем?

— Ну, с брательником твоим. Вижу, что для тебя это очень важно. Не знаю, что он натворил, раз его аж два мага конвоируют в столицу, но насолить законникам — эт дельце по мне.

— Ничего он не творил. Он родился. Вот и все.

— Э… Не понял. Тебе что, младенца надо вызволить? Два мага младенца везут?

Имельда тяжело вздохнула, не зная, доверять ли этому человеку или нет. Все же это дело было не таким уж и простым.

— Митришу четырнадцать. Он всего лишь подросток.

— Так, и?

— И еще он сын погибшего наследного принца Ваалара.