Некромантка 2

— Нет, друг, я все равно вас не понимаю. Даже такому прожжённому холостяку как я, все предельно ясно, а вы топчитесь на месте, словно монашки в борделе. — Мару приподнялся, глянув на Турцела вполне дружелюбным взглядом, пожал плечами, а потом потыкал в дверь большим пальцем, мол, это все не по моей вине. — Долго ты будешь стоять мнущейся стеснительной девкой, как перед первой брачной ночью, чтобы сделать шаг самому? Кто из вас мужик с яйцами? Она может и некромансер, вся из себя такая холодная и крепкая, как сталь, а внутри все одно, как любая деваха, — махнул, рассуждая под градусом, Тур. — Все им романтику подавай, ждут первого шага от мужика, шоб мы корячились, показывали, как они нам нужны. Эх… И все-таки какие они прекрасные. И шоб я делал, родись бабой… Сплошные страдания и сложности. Вот у нас, у мужиков все просто! Все ясно! Понравилась баба и сразу можешь сказать, любишь или не любишь! Вот ты ее любишь!? — Турцел свесился с кровати, вперив мутный взгляд в Мару. В свете пары свеч было достаточно видно пространство и лицо собеседника. Мару задумался, лежа пожал плечами, а потом поднял руку и сделал неопределенный жест рукой. Турцел крякнул.

— Как это не знаешь? — Мужчина вновь дернул плечами. — Однако…

Имельда рывком вынырнула из своего мягкого состояния, резко сев и задышав полной грудью. Щеки пылали, сердце возмущенно стучало где-то у пупка.

— Не знает он, — проворчала девушка, выбираясь из-под одеяла. Походив по комнате туда-сюда пару раз, она уже уверенно подошла к двери, чтоб закрыться изнутри. Но задумалась и остановилась, вцепившись в ручку.

Чего это она вспылила? Сама ведь не лучше. Если бы ее напрямую спросили, любит ли она Мару, вот что бы она сказала? Ударила кулаком в грудь и заявила «да»? Бред. Скорее, попыталась бы избежать ответа.

Она потерла переносицу. Все-таки мечом махать и нежить истреблять куда проще. Все кристально чисто и ясно. Вот враг, вот меч. Берешь меч в руки и бьешь врага. А когда враг — это ты сам? Что брать в руки?

Девушка уперлась лбом в дверь. Куда сложнее взять в руки себя, а не оружие. Первый порыв возмущения улегся. Имельда задумчиво выдохнула. В себе разобраться толком не могла, проявить своих чувств тоже. Да и проявлять она их не умела. Никогда этим не занималась и сейчас столкнулась с полным незнанием, в котором ее способности всезнайки вообще никак помочь были не в состоянии.

«Ну, и зачем они тогда нужны, если я сама себе помочь не могу, в себе разобраться не могу. И не знаю, что для меня лучше… Другим, значит, валар вынь да положь, что-то там помоги-выполни, а себе?»

Имельда еще долго бы истязала себя дурным самоанализом и лишним самопознанием, но ее отвлекло движение за дверью.

— Нарисовался… Хрен сотрешь.

Прежде, чем кулак ночного гостя коснулся досок, Имельда приоткрыла дверь, спрятавшись за ней. Она ведь была в одной лишь рубахе, едва скрывающей ягодицы.

— У нас вопрос, — с важным видом продекламировал Турцел, возведя палец к потолку. Он был изрядно пьян, но на ногах стоял. Имельда немного удивилась тому, что увидела обоих своих спутников, ведь почувствовался ей только проводник.

— Не самое удачное время для вопросов, Тур.

— Мы хотели бы… Оу, ты назвала меня Тур? Как неожиданно, — он заулыбался, зашатался, развернувшись к Мару. — Ты слышал? Она назвала меня своим другом…

— Я вовсе не…

— Bierre iyashte? — Мару указал подбородком на Имельду, возвращая пьяное внимание Тура к насущному вопросу.

— Ах, да-да-да-да-да, — протараторил бандит, — Мы там… На счет времени… Уточнить… Хотелось бы… Когда эт самое, подъем? Во сколько выдвигаемс…

— С рассветом, — Имельда одним глазом выглядывала из-за двери, стараясь спрятаться во мраке своей комнаты.

— Так рано… — разочарованно выдохнул Турцел и стал разворачиваться, но пошатнулся. Мару помог ему удержаться на ногах и добраться до своей двери. Имельда не спешила запираться, наблюдая за двумя такими разными мужчинами.

Один ей нравился, как человек, которого она могла назвать как минимум хорошим приятелем. Прошедшая неделя была весьма щедра на удивительные происшествия, чтобы сблизить двух совершенно разных людей. А второй… Со вторым было сложнее.

Мару обернулся перед тем, как закрыть дверь. Сердце застучало активнее. Казалось, в насыщенной пустоте коридора можно было отчетливо расслышать этот гулкий перестук живых барабанов. Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга. Каждый хотел что-то сказать.

— Доброй ночи?

Пауза.

— Gurd arreld, — и дверь закрылась.

Имельда постояла так, в одиночестве, взирая на закрытую дверь, шумно вдыхая и выдыхая носом воздух. Какая-то детская обида зарождалась где-то внутри живота медленно, но неотвратимо.

Закрыв свою комнату, Имельда уперлась спиной в свою закрытую дверь и сползла на пол. Подбородок дрожал, но слезы удержались. Она подняла руку и провернула ключ в замочной скважине. В конце концов, ей ничего никто не обещал и не давал никаких надежд. Все ее иллюзии — исключительно ее забота.