Некромант

Словом — на этот раз леди Кай повезло — вопреки ее ожиданиям скандал с криками и мордобоем не разразился, а там, глядишь: время пройдет, и хилависта малость поуспокоится. А когда успокоится, то сообразит, что страшного ничего с ним не случилось, и ничего у него не украли — не похитили. А то, что немножечко в его воспоминаниях порылись да подглядели чуток, так то — беда не сильно большая.

В общем, пронесло, можно сказать, и Осси повернулась к мертвецу.

– Спрашивай, — он облизнул свои начинающие уже синеть губы и не мигая уставился на интессу.

– Ты знаешь, что с тобой произошло?

Мертвец кивнул.

– Не слышу! — Это тихое ее замечание было тут же подкреплено одновременным ударом всех семи субурганов. Не то, чтобы Осси питала к разупокоенному какую-то личную неприязнь, но и спуску за столь явное выраженное неповиновение давать ему нельзя было. Правда, хвала Страннику, выводы из своих ошибок он делал правильные и тонкую науку общения с призвавшей его госпожой постигал довольно быстро.

– Знаю. Меня убили.

Осси кивнула.

– Кто убил?

– Женщина.

– Женщина? — Чего угодно леди Кай ожидала, только не этого. — Какая еще женщина?

– Красивая. В сером.

– Она была одна?

– Нет, — промычал мертвяк и начал отчаянно чесаться, раздирая кожу в клочья. — Еще трое…

– Еще трое женщин?

– Нет…

– Мужчин, значит?

– Мужчин, — тупо повторил мертвяк. — Трое…

– Я поняла, — Отмахнулась Осси. — А когда это было?

Гред посмотрел на нее пустыми, совершенно остекленевшими глазами, и выдержать этот его тяжелый взгляд было довольно трудно. Но Осси выдержала.

– Я спрашиваю: когда тебя убили?

– Когда он ушел… Вечером…

– Он? — Не поняла Осси. — Кто ушел?

– Он…

Больше от идиота добиться ничего не удалось.

Он пускал слюни, чесался и талдычил, что женщина была в сером и очень красивая. Похоже посмертное это воспоминание сильно его нервировало, и Осси решила сменить тему.

Считать дальнейший разговор образчиком изящной словесности нельзя было даже с очень большой натяжкой и даже при всем желании. Больше всего — и от этого Осси чувствовала себя крайне неуютно — он напоминал мучительную беседу занудной няньки с дебилоидным ребенком: мертвяк отвечал односложно, постоянно заикаясь, и теряя и без того не сильно сложную и не сильно запутанную нить повествования. К тому же, процесс разложения его мертвой плоти, вопреки всем общепринятым меркам шел ужасающе быстро, и раскисал разупокоенный собеседник леди Кай прямо на глазах.

Да и, вообще, если честно, он какой-то квелый получился: то ли так оно и должно было, то ли воспоминания Ташуровы ему не впрок пошли, то ли, что скорее всего, — опыта у интессы все-таки не хватило, но факт остается фактом — покойник был вялым и ни на что путное не годился. Даже на разговор.

С большим трудом и после нескольких десятков наводящих вопросов леди Кай удалось все-таки выяснить, что убит смотритель Шероу был незадолго до того как появились в Ауле первые признаки грядущего непотребства. В тот самый день, когда видели там неизвестного никому человека, который быстро пересек пространство некрополя с востока на запад, нигде подолгу не задерживаясь и ни с кем не заговаривая.

Но, что примечательно: скудное описание этого незнакомца, которое удалось в конце концов выдавить из заикающегося и пускающего слюни мертвеца, полностью совпало с тем, что дал несколько дней назад Эйрих, рассказывая про достопамятную встречу со Странником. А из этого почти наверняка выходило, что и в Ауле видели его же, и, как и предполагала Хода, виновником столь масштабного разупокоения был именно он. Сам того не зная и не желая. Так что тут, по крайней мере, все сходилось и логически хорошо увязывалось с тем, что леди Кай уже знала. Хотя, с другой стороны, смерть самого Греда Шероу именно в этом месте и в это самое время очень даже могла разупокоению поспособствовать. Во всяком случае, совпадение это было странным…

Из путаных и сбивчивых ответов покойника выходило, что смерть его, произошла за два дня до рождения девшалара, а это, в свою очередь, означало, что леди Кай не только следует за Странником практически по пятам, но и расстояние между ними, к добру или к худу, неуклонно сокращается.

Кстати говоря, сам Гред, а точнее — то, что от него после всех этих передряг осталось, уверен был, что идет сейчас восьмой год правления Ее Величества Ашти III, а это как раз был, если верить Пресвятому Апостолату, год Великого Исхода. Так, что и тут все сходилось и гипотеза о затерянных во времени Ступенях получила еще одно, хоть и косвенное, но подтверждение.

Ну и, наконец, про сомбору свою мертвец-упокойник ничего не знал, слова такого раньше не слыхивал, и почему ее вдруг у него не оказалось, объяснить никак не мог.