Некромант

Мейла-кун катился по полу, вместе с вцепившемся в него воином, который при этом еще умудрялся вслепую шуровать эльтреем, пытаясь выломать Мею ребра. Будто кочергой внутри ворочал. Острые, закаленные зубья птичьей лапки скрежетали по кости, рождая к жизни звук, от которого у любого нормального человека тут же разболелись бы зубы. Но нормальных в этом зале не было, а мертвякам и обращенной вампирше это, похоже, нисколько не мешало.

Клыки Мея находились в опасной близости от горла мертвеца, но от последнего рывка к разупокоенной плоти их удерживало широкое лезвие серпа, вставленное прямо в разинутую пасть. Силищи у генерала хватило бы на троих, во всяком случае, мощную тушу Мея он удерживал на безопасном расстоянии легко и играючи. Не вспотел даже. Впрочем, тому могла быть другая причина.

Прокатившись еще пару ардов, клубок неожиданно распался, и Мей, извернувшись совершенно немыслимым образом, хвостом, как косой, подсек поднимающегося на ноги генерала. Потеряв равновесие, тот рухнул на серые плиты и тут же получил еще один сокрушительный удар, отбросившей его в сторону. С лязгом прокатилась по полу птичья лапка, выпавшая из мертвой руки, а на распростертого на земле война уже падала громадина Мейла-куна…

Запах паленого мяса неприятно щекотал ноздри. Высохшая за несколько веков плоть щедро питала жадное пламя, и охваченный огнем жрец пылал как факел, роняя искры и куски обгорелой мантии на холодные грубые плиты погребального зала. Потенциальной опасности он больше не представлял, и про него можно было забыть.

Некромансер же, тем временем, дотянулся-таки до своего посоха, и теперь тащил его с пояса. У леди Кай оставалось всего несколько мгновений, чтобы избежать скоропостижного переселения в загробные пределы, и тогда она совершила поступок неожиданный и совершенно невероятный. Позже она даже не могла объяснить, что толкнуло ее на это, но что-то все-таки, видимо, толкнуло, и она мысленно представила себе линию леи. Ту самую, на которую угробила почти полдня и почти все свои силы. Ту самую, которую она окрасила в рубиновый цвет, полностью подчинив своей воле…

А, когда фигура эта всплыла перед глазами вся целиком — от начала и до конца, Осси просто положила ее на пол. Также мысленно. И та засияла во всей своей красе, до мельчайших подробностей — поворотов и изгибов, — повторяя оставшийся где-то далеко оригинал. А потом вспыхнула, озарив зал ярчайшим светом.

Хода позже все перевернула так, будто заслуги Осси в этом вообще никакой не было, а фигура леи сама пришла к ней на помощь в нужный момент. При этом все лавры она со свойственной ей скромностью и непосредственностью приписала, естественно, себе, потому как именно она тогда настояла и заставила, а сама бы Осси нипочем и никогда бы не сподобилась… Ну, да это, вообще говоря, не важно. А важно лишь то, что когда воображаемая фигура леи полыхнула густым рубином, мир вокруг замер. Просто остановился.

Замерли, будто памятник древним воинам лежащий на полу генерал и падающий на него Мей…

Застыло причудливым красивейшим цветком пламя, охватившее несчастного жреца. Остановились, так и не долетев до пола яркие искры, и как мертвые серые цветы застыли кружащиеся в воздухе лепестки пепла…

Замерзла мутной сосулькой слюна, стекающая изо рта так и несостоявшегося четвертого бойца…

А главное — замер в неподвижности некромансер.

Время остановилось для всех.

Прямо под ногами у леди Кай лежала рубиновая нить, будто специально, — а, наверное, и, действительно, не случайно, — ведущая прямо к разупокоенному некромансеру. Это было сильно похоже на приглашение, и Осси его благосклонно приняла.

Она шла по дуге, легко и непринужденно. Как по паркету бального зала. И, при этом, даже не заметив, — совсем, как давеча Мей, — скользнула прямо по поверхности вязкой трясины, в которой еще совсем недавно так беспомощно барахталась.

«Вот, значит, как оно делается!» — Эта немудреная мысль ее позабавила и к некромансеру она подошла с улыбкой до самых ушей, будто школьница, которую только что пригласил на свидание первый красавец курса — завидный кавалер, по которому долго и безнадежно сохли все подруги.

Но как только она добралась до фигуры, закутанной в грязный балахон повелителя мертвых, линия леи угасла, будто ее и не было, а мир вернулся к своему изначальному и привычному состоянию, торопясь наверстать упущенное…

Мей рухнул на генерала, будто скала с неба упала. Казалось даже, что пол в зале от этого содрогнулся и вздыбился мощной волной. Удар, действительно, был страшен, и из живого он дух бы выбил напрочь, но мертвому это было — нипочем. Чего не сказать о клыках, которые дорвались-таки до цели и, вспоров мертвую плоть, сомкнулись, наконец, вокруг шейных позвонков. Хрустнуло, будто сухую ветку надломили, и тело великого воина обмякло, потеряв свою беспокойную душу. Из тлена — в тлен, как говорится…