Некромант-самоучка, или форменное безобразие

— Дя, не шипи ты! — взмолилась мелкая нежить, всхлипывая. — Нет тут никого! Командир ваш не знает, что делать с обезумевшим псом, противник давно позади, об остальных шипастых и думать не стоит. Кричи не кричи, не услышат ничего.

— Это еще почему? — настороженно спросил метаморф. Уж он был в курсе повадок этих тварей.

— Зань-няты! — хихикнула теневая. — Они наших бьют…

— Что?!

— Ой, — тварька перестала смеяться и перевернулась на брюхо. — Ой-ой, они же не фантомы! — Прищурилась выжидательно, ушами повела и застыла неподвижно. — Хозь-зяин, ты это… дальше ползи, а й-я пойду, проинструктирую Графитовых!

Лопоухая исчезла. А он пополз, решившись с тыла выкрасть муляж, затем обойти вторую группу и до завершения этого дня сдать секрет командиру взвода. Но попался на месте преступления. И как не попасться, если по нервным окончаниям растекается лава, принятый оборот слетает словно дымка, и вместо мышки полевки в круге света оказывается скрючившийся от боли метаморф. Его появление в пещере вызывает ажиотаж и отборную ругань противника, который не в состоянии объяснить, как разведчик прорвался через строй шипастых псов.

В этой ситуации у Гера было два варианта действий: сбежать и надеяться, что охрану они не усилят, или остаться, раз уж прорвался, и изнутри найти новый выход. Он выбрал второй и попал на допрос. На фоне последней вспышки боли даже максимально приближенные к реальности пытки показались ему обременительной мелочью, едва ли достойной памяти. И он забыл о них, как только вырвался из клетки, выкрал «секретные сведения» и отправился назад. Встреча с кукой и потрепанным отрядом грела душу — не одному ему туго пришлось. Правда, тешить себя этим он долго не смог, тело вновь оплавила лава, Дао-дво протяжно застонал. В эти короткие мгновения он поклялся:

— Вернусь, поубиваю всех! И грифона с дядей, и кузенов с Сумеречной, и Высочество с Бругом, и… — И он бы еще долго перечислял виновников, не выгляни из ближайшей лужи на его сдавленное шипение жаброг.

Плетения, сорвавшиеся с пальцев разом трех разведчиков, ползущих впереди, не остановили ядовитую нежить, а лишь подогрели ее интерес. Любопытная тварь противно квакнула, призывая остальных, и выбралась наружу всем телом, а следом за ней целое стадо сородичей, и все из одной лужи.

— Теневая, что теперь? — вопросил Герберт у притихшей кутей.

— Не знаю, Намина такого не описывала…

— Проклятье!

— Хозь-зяин, не ругайсь-ся, ты сам быстро лист перевернул. А там были лишь записи о свадьбе бородавчатой королевы и ежегодном сборе…

— Так здесь все самцы региона? — возопил с несчастным видом Райс, одногруппник Гера.

— Не-а! — обнадежила его лопоухая и сообщила: — Здесь только самые здоровые, зачем ей дохль-ляки.

— Таррах! — ругнулись Графитовые и по знаку Дао-дво устремились вперед с удвоенной скоростью. А жаброги вслед за ними, низко пригнувшись к земле, чтобы не улететь с порывами бури. И так двести метров, а затем и еще четыреста, и разведчики недоумевают: — Проклятье! Не отстают… И вот вопрос: «Кто выбирал местность?!»

— Командир взвода.

— Подстава!

— Поубивать нас решил, собака!

— Вряд ли, — не согласился с ними Гер, — час назад их здесь не было.

— Конечно, — хмыкнула кука на его плече, — только-только собрались. Королева прохода закрыть не успела, а вы по ней проклять-ями.

— Она? — Услышав теневую, Райс с удивлением обернулся.

— Дя! Видишь, как ползет грациозно, какие бородавки у нее шишковидные, а кожа гладенькай-я…

— Вижу. И понять не могу, почему она не нападает? Поднялась бы на лапы, да и улетела к Тарраху!

— Понравились, — со вздохом пояснила теневая. — Осмотрев вас спереди, выбрать не смогла, а вот сзади… уже определилась. — И слащаво: — Хозь-зяин, это — ты.

На мгновение Геру стало трудно дышать.

— Повезло тебе с поклонницей, — хмыкнул Крис-красавчик, как прозвала его лопоухая.

— Не расстраивайся, — сыронизировал Райс. — Неужели тебе мало восторженной куки.

— И не собирался. Капитан, что делать будешь?

— Таррах! — До сих пор Герберт думал, что в его жизни ввергающих в ужас истин было лишь две: сообщение о тяжелой болезни отца и потеря собственной жизни, но вот теперь к ним добавилась третья.

— Разделись! — скомандовал он отряду Графитовых и всучил Райсу трофей. — Передай это командиру. Отвечаешь головой. — И, сорвав с плеча куку, добавил: — А эту — мне после возвращения. Отвечаешь всем, что ниже.

От такого сообщения глаза увеличились и у разведчика, и у теневой, а Гер уже пополз в противоположном от отряда направлении.