Некромант-самоучка, или форменное безобразие

— Тихо! — Он прислушался к звукам снаружи, а затем к стремительно затихающей боли, что разрывала его изнутри. — Таррах, как не вовремя!

— Что такое? Опь-пять опалило?

— Нет, кольнуло. — Со вздохом сожаления он отпустил нежить. Надавать бы ей сейчас по шее, но, видимо, придется сие отложить. — Кука, слушай внимательно…

— Хозь-зяин? — настороженно протянула она, еще не веря в скорую свою свободу.

— Проверь, что с Сумеречной случилось, и быстро сюда.

— Й-я могу узнать через своих, — намекнула она на теневых соплеменниц.

— Лично.

Услышав приказ, мелкая нежить воспряла духом, растопырила уши, задрала хвост и сразу же обнаглела:

— А золотое слово?

— Живо!

— Нет, не это. Подумай еще, — заявила кука и, едва поймала взгляд Гера, исчезла со сдавленным «Ой!».

И напряженный до сих пор метаморф медленно выдохнул, потянулся, с улыбкой думая о том, что без лопоухого свидетеля намного проще и приятней воспользоваться подсказкой. Но не успел он сделать и пары шагов навстречу Тадэушу, бегущему по их следу, как запыхавшаяся нежить вернулась назад. Вцепилась в метаморфа лапами, сдавленно зашептала.

— Й-я это… забыла сказать! Улица Тварей Гахо, дом двадцать седьмой, подвальнай-я комната девь-вять. Там есть дыра с трехсотлетним захоронением и это… второй гроб был пустым, — туманно сообщила теневая, а затем добавила: — Наш схрон там, и он пока еще живой.

Мгновение на осознание, и многоликого прошибает холодным потом.

— Таррах! Ты Евласию в гроб загнала?!

— Дя, — ничуть не стесняясь, заявила нежить и исчезла, открыв чудный вид на Тадэуша, в обороте черной кобры застывшего в метре от многоликого. И выбранная им ипостась была лучшей идеей ввиду передвижения по трубам и боя, ведь представитель младшей ветви рода Дао-дво еще не достиг вершины пресмыкающегося видового круга.

Паршиво, но не погано.

И что там теневая говорила? Чуть-чуть придушить и произнести… Ниль-Таро Римма нге-то Ннй-яг, нарто.

Хм! Проверим.

* * *

С рыжим мы оговорили пакт о НЕраздражении всего две недели назад, а я до сих пор невероятно счастлива. И радость мою усиливает отнюдь не успокоительное или учения у Дао-дво и, как следствие первого — его молчание, а как следствие второго — отсутствие многоликого, все дело в свободе. Причем не моей собственной! В ходе усиленной работы в маленькой домашней лаборатории мы с седовласым воином Уо совершили немыслимый прорыв и все-таки создали аналог травы, без побочных действий… почти. Во всяком случае, выгорание всего волосяного покрова до ярко-оранжевого цвета сроком на пять дней было меньшим из зол в сравнении с половой дисфункцией или жутким отравлением и опустошением резерва, через которые прошел несчастный Граф. К слову, он до сих пор не оправился и все еще не желал видеть Олли.

Что ж, поделом обоим.

И крепко сжимая в руке бесценный состав, я уже отчетливо представляла, как обрадуется моему известию Бруг, как заискрится красный взгляд оборотня, как расцветет улыбка заслуженного ловеласа, а ненавистные гребни и хвост наконец-то спадут. И он сбросит неудавшийся оборот, вернет себе возможности перевоплощения и крылатого перемещения. А главное, Кудряшку ждет его полномасштабная месть, разработанная в воспитательных целях. Не зря же Тугго в перерывах между опытами расспрашивал о проказах времен моей ведической школы. Ради этих сведений он ни одного испытания не пропустил, а вот сегодня не пришел. И найти его посредством браслета я не смогла, ибо только сейчас узнала, что Олли в испуге за магистра Крохена сбила все мои настройки. Что ж, я попыталась докричаться до Нваг-нваг Севоя, но он тоже не ответил, я даже разбила в столовой казенный стакан — и ничего. Ни предупреждения, ни выговора, ни сокрушенного вздоха по эхо-порту.

И непонятно: либо хранителя академии на месте нет, либо он не слышит, так как занят. Хотя чем дух может заниматься в пятницу вечером? Думая о возможных вариантах его времяпрепровождения, я прямой наводкой отправилась в подвал старой башни, туда, где много-много лет назад был произведен обряд возрождения хранителя академии. В книгах по темному искусству место привязки обозначалось гнездом призрачного существа. Гнездо у меня, бесспорно, ассоциировалось с домом, поэтому, настойчиво стучась в дом Севоя, я была готова к гневной отповеди Нваг-нвага, но никак не к пьяному приветствию совсем другого хранителя.

— Нами-и-и-и-иночка?!

— Унг-унг?! — Встретивший меня старичок кивнул, громко икнул и прикрыл рот призрачной ладошкой. — Рада видеть.

— И я. — А взгляд у него мутный-премутный, расфокусированный к тому же. Так и хочется задать вопрос…

— А что вы здесь?.. Я, видимо, не вовремя… — Договорить не смогла, отвлеклась на покрытое паутиной помещение, слабо освещенное простой свечой, крохотное круглое, темное, с затхлым запахом плесени и слоем пыли по самое колено.

— Вовремя-вовремя! — оборвал дух, он воровато глянул по сторонам и потянул меня за локоть. — Не стой в дверях, проходи, садись.