Некромант и два подвоха

— Подожди. — Я решительно отодвинула ближайшую ветку, оценила расстояние между деревцами и, закрыв лицо локтем, бочком протиснулась к Даэрону.

— Шагах в двадцати назад была развилка, — произнёс эльф, снимая с моей головы сухую веточку.

А, теперь понятно, как он меня заметил, я просто свернула в другую сторону.

— Я не ищу лёгких путей, — отмахнулась я.

И умолкла, пытаясь подобрать правильные слова. Решительность, с которой я продиралась сквозь туи, куда-то исчезла. В итоге я несмело коснулась плеча некроманта и произнесла:

— Не все девушки такие, как она.

— Я знаю, — кивнул Даэрон.

— Я понимаю, что ты сейчас испытываешь, — продолжила я. — Это больно — когда тебя вначале предают, а потом пытаются вернуть, чтобы предать сңова. Обидно и горько. И кажется, что больше никогда и никому не сможешь доверять. Но это не так!

— Я знаю, — коротко прозвучало в ответ.

— Мне кажется, ты мне не веришь, — хмуро заявила я.

— Верю, — пожал плечами некромант. — Но не думаю, что у тебя богатый жизненный опыт.

— А зря, — я криво усмехнулась. — Как раз после предательства мужчины, которого я считала очень близким, с которым строила планы на дальнейшую жизнь, у меня проснулась некромагия. И едва не убила. Куда уж жизненнее? Так что я знаю по себе, как важно в такие моменты не оставатьcя в одиночестве.

— Он тоже предпочёл тебе другую? — поинтересовался эльф.

— Да, — я кивнула. — Более доступную, более весёлую. Все эти истории начинаются одинаково. Я пыталась дарить ему нежность и заботу, а он хотел развлечений. И все его слова были фальшивыми.

Вспомнив, что пережила, прикусила губу, а ладонь, так и лежащая на плече Даэрона, вздрогнула. Он придвинулся ближе, и велел:

— Рассказывай. Я слушаю тебя.

И я заговорила. Слова сыпались, точно горох из прохудившегося мешка, а вместе с ними изливалась давняя боль и обида. Я не заметила, когда рука Даэрона обвила мои плечи, когда он притянул меня так, что мы сплелись в крепких объятьях. Просто вцепилась в него, как в родного, и говорила-говорила-говорила, пока хватало сил. А потом утихла, уткнувшись лбом в его плечо. Слёз не было, но при этом с души точно свалился огромный неподъёмный валун.

— Вообще-то планировалось, что я тебя поддержу, а не пожалуюсь, — пробормотала я нақонец. — В какой момент всё снова пошло не так?

— Ты меня очень поддержала, Эри, — заверил Дар и добавил с необидной, мягкой насмешливостью: — Εщё ни одна девушка не продиралась сквозь туи, спеша положить руку на моё плечо.

— Чтоб не убежал, — фыркнула я. — Осталось только поцеловаться, как в плохом любовном романе.

Дар едва заметно улыбнулся, легко и бережно провёл раскрытой ладонью по моей щеке, коснулся подбородка, заставляя приподнять голову, и медленно, давая время отстраниться, склонился к моим губам. Этот поцелуй был сладким, ласковым и бесконечно нежным. Он не уносил ввысь в сияющем вихре ощущений, не плавил тело жаром желания. Этот поцелуй oмывал меня, словно живая вода, исцелял душу, обещал, что всё будет хорошо. И за следующим я потянулась сама, словно цветок к солнцу. Мы ничего не говорили друг другу, да и зачем. Всё и так было понятно.

В общежитие я вернулась поздно вечером. Неприлично счастливая, с припухшими от поцелуев губами. Тёплые воспоминания о прогулке омывали летним дождём.

Εдва я успела переодеться, как в дверь постучали. Я открыла — и удивлённо подняла брови, увидев Клэр. Эльфийка бесцеремонно отодвинула меня и прошла в комнату. Осмотрелась вокруг и села на стул.

— Сразу говорю, мы с тобой не подруги, — наставила она на меня указательный палец. — Я считала тебя соперницей и, признаюсь, слегка ненавидела. Но знаешь что, я ненавижу, когда с женщинами поступают подло. Поэтому я пришла. Ты знала, что Даэрон на тебя поспорил с куратором пятой группы?

— Врёшь! — я почувствовала, қак похолодели пальцы на руках.

— Спроси сама, если осмелишься, — пожала плечами Клэр, вставая. — Не у одного, так у второго. Моё дело — предупредить. Не мне потом ходить осмеянной.

— Я ему верю, — тихо произнесла я.

— Как знаешь, — ответила эльфийка.

И ушла, плеснув мне в душу яда. Я металась по комнате раненой волчицей, не зная, за что хвататься и куда бежать. Страшные слова, брошенные Клэр, разъедали сердце. Грызельда дважды пыталась напоить меня мятным чаем, но от такого мята не помoгала.

— Да сходи ты уже к нему и выясни, — не выдержал гримуар. — Доверие доверием, а проверить надо. И не у того, которого балаболка вторым назвала, а у Даэрона. Он тебе скажет всё, как есть.

— А если он на меня обидится? — я остановилась.

— Значит, дурак, — ехидно заявил гримуар. — Нельзя обижаться на свою женщину за то, что она пришла с проблемой к тебе, а не надумала невесть что. Иди уже!

Дар открыл сразу, встревоженно взглянул на меня и посторонился, пропуская в комнату. Пока я поднималась, приготовила десятка три речей, правильных подводоқ, а в итоге, как обычно, выпалила совсем не то, что собиралась.

— Скажи, что это неправда!

— Что именно? — Дар поднял брови.

— Что ты… поспорил на меня, — я запнулась, но договорила. — Скажи, что это не так.