Некромант

— Вот, — довольно произнес он, увидев на пожелтевших от времени страницах фолианта, две вертикальные лини. Он читался как Дэш, это имя древнего духа. Одного из так называемой лютой троицы.

Макленис, Дэш и Арн–Эль–Эк, что дословно значило: «смерть несущий», — читал Гальбор. Эти духи столетиями удерживала печать Дран–Эн–Лита — мощное заклятие древних. Ибо они есть зло в худшем его проявлении. За то и прозвали их лютой троицей или троицей зла.

«Значит, Урсула сломала древнюю печать, — размышлял магистр. — И троица проникла в ее тело. Но как это ей удалось? Печати древних не редко встречаются в манускриптах, алтарях или в руинах древних городов. Однако никто из ныне живущих волшебников не способен сломать печать».

Входная дверь скрипнула.

— Магистр, — на пороге стоял ученик Гальбора, Хорик. — Вашей аудиенции просит Алиас Броттер.

Услышав о разрушении Барлийского замка, Броттер поступил мудро и благородно, он предложил забыть разногласия и прекратить вражду, правда, с кое–какими условиями. Проведя несколько часов за переговорами, в итоге Гальбор и Алиас смогли договориться.

36. Клим.

Хор раскинулся на берегу моря, между Великими горами на западе и столицей на востоке. По большой дороге от Дара до Хора можно было добраться за три–четыре дня. Он во многом походил на столицу, шумный, многолюдный, зловонный и уродливый гигант. Высокие городские стены, порт, трущобы, а на центральной площади замок.

Клим и Ульрэх, въехали в город верхом через главные ворота.

— Добро пожаловать, друг мой, — радостно сказал сатир. — Сейчас ты узнаешь, что такое гостеприимство Клима Однорога.

Они проехали несколько кварталов по центральной улице и свернули в проулок.

— Переулок ржавых ножей, — продолжал сатир. — Отец рассказывал, что в молодость его деда, здесь орудовала банду душегубов, которые называли себя «ржавые ножи».

Когда проулок закончился, они выехали на широкую, оживленную улицу. Вдоль нее тянулись прилавки с овощами и фруктами, вином и мясом. Зазывалы расхваливали свой товар. Менестрели пели за подаяния.

— Базарная улица, — пояснил Клим. — Осталось чуть–чуть.

Сатир направил своего пони в более узкий проулок, чем был до этого.

— Узкий проулок, за ним, как раз начинается мой район.

Игорный дом Клима, стоял на улице Трех дубов. Она была чуть уже, чем Базарная, но шумного народа на ней было не меньше. Рыжебородый гном зазывал прохожих всего за пару медяков посостязаться в силе с великаном из Рейхдена. Напротив какой–то тощий человек громко выяснял отношения с эльфом. «Похоже, будет драка, — улыбаясь, подумал Клим. — Три к одному на эльфа. Хотя нет, все четыре».

— А вот и он! — воскликнул сатир, указав Ульрэху на двухэтажный дом, с крышей из желтой черепицы. — Эх, сейчас покутим!

Привязав лошадей, они поднялись на крыльцо. Вход в дом охранял тролль.

— Босс? — удивленно пробасил он.

— Здарово Тромб! — Клим похлопал его по выпирающему из–под рубахи животу. — Эх, как же я рад тебя видеть.

— А мне сказали, ты помер.

— Это вы поторопились, — улыбаясь, ответил сатир. — Может, ты уже отойдешь в сторонку, и дашь нам пройти?

— Не могу. Вход только по приглашениям.

— Что?! — взвизгнул Клим. Наглость тролля, его несказанно разозлила. Стоявший рядом Ульрэх, после слов Тромба, расхохотался.

— Я тебе дам, по пропускам, — сатир со всей силы наступил копытом на ногу тролля. Тот лишь фыркнул, и, оттолкнув обидчика, пригрозил:

— Босс, если вы будете драться, я врежу в обратную.

— Что?! Ты совсем ополоумел?! Глупая куча навоза!

— Что здесь за шум? — на крыльцо вышла женщина, в коротком платье желтого цвета, с очень глубоким декольте. На вид, дама была не первой свежести, а на её лице проглядывались мелкие морщинки. Она была среднего роста, с объёмным бюстом на который падала толстая коса из белёсых волос. Её бедра, внушительных размеров пробуждали в Климе самые грязные фантазии. Женщину звали Эва, это её сатир оставил управлять игорным домом.

Несколько мгновений Клим пускал слюни, раздевая её взглядом.

— Климчик! — воскликнула Эва, заметив сатира. Она была почти вдвое больше его, так что с легкостью подняла Клима и прижала к своей почти обнаженной груди.

— А я уж грешным делом подумала, что ты помер, — продолжала Эва, пока сатир блаженствовал среди её пышных персий. Язык Клима не удержался от соблазна и скользнул по бархатистой коже любовницы.

— Ну что ты, что ты, мой хороший? Давай хотя бы войдем внутрь.

Как не странно, но после того как Ульрэх выпил вина, его устроили две девочки, работающие в игорном доме. Клим выделил для них отдельную комнату и велел ни в чем не отказывать его напарнику. После, он уединился с прекрасной Эвой.

Так много он никогда не пил.

«Я дома, — думал он, — после всех передряг, нужно упиться в стельку и как следует оттрахать Эву. Чтобы она с трудом ходила, а на моём конце были кровавые мозоли». Однако у него получилось только первое. Напившись, Клим без штанов уснул на обнаженной груди Эвы во время прелюдии.

* * *