Некромант

Звонко клацнули струны арбалетов, следом один за другим грохнули выстрелы; в люке заклубился пороховой дым. По доскам надстройки забарабанили болты, кто-то вскрикнул, послышались злые ругательства.

— Таран!

Предупреждение запоздало, миг спустя входную дверь сотряс страшный удар. Запорный брус сорвало, и лишь тело кучера помешало нападавшим ворваться внутрь всей гурьбой. В неширокий зазор им пришлось протискиваться по одному.

Брат Стеффен навалился на дверь плечом, не позволяя продавить ее еще больше, и вслепую ударил — раз! другой! третий! — кинжалом, но, судя по лязгу, клинок всякий раз попадал в кольчугу. Макс выстрелил из арбалета, и удачно: бородатый егерь с проклятием осел на пол. Порученец архиепископа обнажил шпагу и рубанул подранка по голове.

— В сторону! — рявкнул я и вскинул пистоли, целясь в рвавшихся внутрь одержимых.

Макс шустро отступил, два выстрела слились в один, кузницу заволокло пороховым дымом. Промахнуться с такого расстояния было попросту невозможно, кто-то завыл, кто-то упал. О да! От пуль никакая кольчуга не защитит!

Сквозняк потянул дым в щели; я вооружился шпагой и поспешил на помощь Стеффену, но атака уже захлебнулась. По доскам второго этажа так и продолжали постукивать арбалетные болты, а вот егеря отступили, не сумев с ходу ворваться внутрь. Раненых они уволокли с собой, на земле в луже крови остались валяться три мертвеца.

Валяться?! Одно за другим тела зашевелились, задергались, начали подниматься на четвереньки. Чужеродные сущности проникли в них, пожрали последние крохи тепла, превратили в безвольные орудия.

— Святые небеса! — невольно вырвалось у меня, но братья опередили нежить, хором затянув церковный гимн.

Голоса их сплелись, наполнились мощью и ударили молитвенным молотом, развеивая эманации запределья и вышвыривая из нашей реальности демонов, не успевших толком овладеть покойниками и перекроить под себя их плоть. Мертвые егеря повалились на землю.

Стеффен закрыл дверь, для надежности мы придавили ее топчаном и принялись стаскивать туда же всяческий хлам. И все это — под молитвенные песнопения братьев, большей частью мне совершенно непонятные. Неплохое знание письменного староимперского помогало разобрать лишь одно слово из трех.

«Воля к противлению злу»? Возможно, что и так.

Голоса гулко отзывались в голове, невесть с чего закололо сердце, захотелось зажать уши ладонями. Но сдержался конечно же. А тут и братья наконец умолкли. Мертвецы остались недвижимы; герхардианцы принялись рубить им головы и перетаскивать к входу. Крови при этом натекло на пол сверх всякой меры.

Я оценивающе встряхнул медную пороховницу и принялся перезаряжать пистоли. В люк со второго этажа выглянул брат-стрелок, из-под свободного рукава черно-красного сюрко выглядывала наложенная на бицепс повязка.

— Все целы? — спросил он.

— Да! — отозвался Стеффен и, в свою очередь, поинтересовался: — Сильно зацепило?

— Царапина.

Макс убрал шпагу и кинжал в ножны, спросил:

— А инкуба так изгнать не сможете?

Ловчий помрачнел.

— Если захватим пацана, изгоним. Но не навсегда, только на время.

— Мы его не захватим, — вздохнул я, выглядывая на улицу через щель в досках.

Любая попытка прорваться закончится тем, что нас перебьют засевшие в кустах арбалетчики. Да и егерей остается в избытке; сунемся наружу — порубят.

— Захватить не захватим, — согласился со мной Макс и криво ухмыльнулся. — А если убить?

Стеффен рассмеялся.

— Что порождению запределья раны смертной плоти? Без имени нечистого нам не обойтись.

И наши взгляды сошлись на Иваре Фальке. Тот задергался, забился, отчаянно завыл, будто угодивший в капкан дикий зверь. Пустое! Ни вырваться, ни разжалобить нас у чернокнижника, скормившего демону душу собственного племянника, не было ни единого шанса.

Крики. Вонь паленой плоти. Хрип. Ивар Фальк оказался крепким орешком. Внезапное нападение одержимых подарило ему надежду на скорое избавление и вдохнуло новые силы. Он наивно полагал, будто инкуб кровно заинтересован в его спасении, а сверхъестественные способности демона исцелят его раны, надо лишь немного продержаться, еще чуть-чуть потерпеть. И он терпел. Драл глотку в безумных криках, плевался кровью и упорно не желал произносить заветного имени. Глупец!

Брат Стеффен планомерно превращал чернокнижника в обрубок, лишь отдаленно напоминавший человеческое тело. Ловчий действовал поспешно и неряшливо, но никто его в этом не упрекал. Я буквально чувствовал, как утекает сквозь пальцы время. Завладевший телом Руне инкуб не мог не осознавать, какую опасность представляет человек, знающий его истинное имя. Рано или поздно чернокнижник сломается, и тогда…

С улицы донесся раскатистый хлопок, а миг спустя над нашими головами что-то страшно треснуло, надстройка кузницы содрогнулась, и меж досок закапала, а затем и вовсе потекла алая кровь. Ангелы небесные! Нас обстреляли из пушки!

Ловчий отступил от лившихся сверху струек и задрал голову.

— Кас! Гил! Вибе! — нервно крикнул он.