Некромант

Поиски результатов не принесли.

— Пусто! — послышалось минут через пять со второго этажа.

Двое братьев остались присматривать за округой, третий присоединился к Максу, но тот уже и сам вышел из каморки, с ног до головы перепачканный пылью и паутиной.

— У меня тоже ничего, — покачал он головой.

Один из герхардианцев немного потоптался внизу и вновь поднялся в надстройку, а ловчий перестал подбрасывать в очаг щепки, вернулся к чернокнижнику и отвесил ему одну за другой пару крепких оплеух. Фальк заворочался, выгнулся, зашелся в приступе сухого кашля. Тяжелая ладонь легла ему на грудь и придавила к полу.

— Ивар! — Стеффен склонился над обездвиженным арестантом и ласково улыбнулся. — Поговори с нами, Ивар!

— Что… — прохрипел чернокнижник. — Что происходит?

Ловчий надавил на грудную клетку, и Фальк засипел, разинул рот, не в силах наполнить легкие воздухом.

— Где книга? — спросил я, не вставая с топчана. — Где тот драный гримуар?

Вопрос поставил чернокнижника в тупик, он растерянно заморгал, облизнул губы и на пробу попытался подтянуть себе руки, но нисколько в этой попытке не преуспел.

— Спросите у Руне… — начал было Ивар, и тут же ловчий со всей силы врезал ему под ребра.

Фалька выгнуло, он взвыл от боли, закашлялся и забился в путах. Брат Стеффен зажал его голову в ладонях и потребовал:

— Не играй с нами!

— Я не знаю… Не знаю, где книга… Честно… — прохрипел чернокнижник, но ловчий не собирался тратить время попусту. Он отошел к очагу и принялся нагревать над огнем зловещего вида нож.

— Станем его резать, истечет кровью. А так сразу и рану прижжем, — как-то совсем уж буднично сказал брат Стеффен, когда клинок начал светиться алым.

— Не надо! — взмолился Фальк. — Я не понимаю, что происходит! Не знаю, где книга! Это Руне привел нас сюда!

Ловчий встал над арестантом, продемонстрировал нож и потребовал:

— Начинай говорить правду!

Чернокнижник забился, зазвенел кандалами и выкрикнул:

— Я ничего не знаю! Я не виновен!

Но он лгал. Знал. Был виновен. Просто тянул время.

— Видят небеса, ты сам напросился, — вздохнул брат Стеффен, опускаясь на колени.

Фальк тоненько взвизгнул, а потом закричал так, что заложило уши. Шипения я не расслышал, но по кузнице моментально разошлась вонь горелой плоти.

Мне стало не по себе, а вот Макс вон Сюйд даже не поморщился. Он следил за экзекуцией со столь бесстрастным видом, словно подобное зрелище было ему не в новинку. Да, наверное, и не было.

— Где книга? — повторил я вопрос, прижав к носу рукав камзола.

Чернокнижник меня не услышал, он тихонько выл, по лицу катились слезы. Ловчий вновь отошел к очагу и прикрикнул:

— Отвечай, мразь!

— Не знаю! — простонал Фальк. — Это все Руне…

Я вздохнул и спросил:

— Ты хоть понимаешь, что тебя сейчас порежут на куски, Ивар?

Арестант поднял голову и посмотрел на меня слезящимися глазами.

— За что? — спросил он. — Я ничего плохого не сделал!

— А что ты вообще сделал, Ивар? — вкрадчиво поинтересовался я.

Брат Стеффен развернулся от очага с раскаленным клинком в руке; чернокнижник стрельнул на него глазами и глухим голосом произнес:

— Когда-то я занимался тайными искусствами, но нисколько в них не преуспел. Был недостаточно одарен и усидчив. Пробавлялся торговлей. Будь проклят тот день, когда мне в руки попал злосчастный гримуар! Один ритуал обещал могущество, власть над людьми. И я не устоял…

— У меня аж слеза на глаза навернулась, — проворчал ловчий. — Что ты натворил, гад?

— Я полностью выполнил инструкции, но ничего не вышло, — всхлипнул Ивар. — Совсем ничего! Изменения проявились не сразу…

— Не сразу? — фыркнул я. — Племянник стал дурачком позже?

Фальк пошамкал губами и ничего не ответил.

— Что за тварь ты вызвал из запределья? — напрямую спросил я. — С каким демоном заключил сделку?

— Я ничего не…

Договорить чернокнижник не успел; брат Стеффен склонился над ним и ткнул ножом, но на этот раз сразу выдергивать раскаленный клинок из плоти не стал.

Ивар взвыл и, срывая связки, прокричал:

— Инку-у-уб! Я вызывал инкуба!

Ловчий выпрямился и с отвращением произнес:

— Скормил твари собственного племянника? Ну-ну…

Фальк поднял голову и ожег герхардианца ненавидящим взглядом.

— Недалекий моралист! — выругался он. — Руне и так родился дурачком! Подумай! Подумайте все, каково ему пришлось бы после моей смерти! А я дал ему шанс на нормальную жизнь! Руне еще не вошел в возраст, инкуб не мог овладеть им в полной мере! У меня оставалось несколько лет, чтобы обуздать демона!

Инкубы и суккубы лучше прочих обитателей запределья обольщали слабых духом людей и овладевали их помыслами и разумом. Обычно даже опытные демонологи не рисковали связываться с этими изворотливыми гадинами — чересчур своевольными и хитроумными они были, слишком ловко манипулировали смертными. Рано или поздно слуга и господин менялись местами, и пожранная душа глупца навеки отправлялась в запределье.

— Имя! — потребовал брат Стеффен. — Нам нужно имя!

Ивар Фальк ощерился в безумной улыбке и замотал головой.

— Нет…

И тут же со второго этажа раздался крик:

— Идут!