Некромагия-1. На лезвии ножа

- Я думал о том, что может, если мы примем их, как одних из нас, то они не уйдут к Волдеморту вслед за родителями и друзьями. Ведь трудно убивать тех, с кем делил детские годы, - парировал Гарри.

- Безусловно. Ты начал мыслить, как политик. Это похвально, говорит о том, что ты уже готов принимать серьезные решения. Вот это тебе и придется сейчас сделать. Посмотри эти бумаги и выбери сам день для новых занятий своей Армии.

Гарри взял протянутые ему пергаменты, в которых было написано расписание тренировок по квиддичу на ближайшее время. Оно было составлено таким образом, что единственным вариантом, удовлетворяющим всех, был понедельник и четверг после ужина. Сознательно ли или случайно, но ему приходилось отказываться от уроков Снейпа, на что Гарри и обратил внимание директора.

- У тебя нет уверенности в своих силах? - покачал головой Дамблдор. - Даже Северус признал, что ты сильно продвинулся в окклюменции. Да и сам ты в прошлый раз доказал это. Думаю, у тебя достаточно сил справится с возможным вторжением Волдеморта. - Увидев сомнения в глазах юноши, старый маг предложил. - Но если же тебе будут необходимы дополнительные занятия, я сам дам тебе несколько уроков.

- Но на них не остается времени, - вслух посетовал Гарри, про себя поражаясь такой настойчивости со стороны Дамблдора. Видно, в этот раз желание выведать чужие секреты перевешивает опасность от выдачи планов Ордена, на которую он ссылался в прошлом году.

- У меня во вторник есть пара свободных часов, - Дамблдор, кажется, решил не отступать.

- Но у меня во вторник дополнительные зелья.

- Думаю, Северус простит нас, - отмахнулся Дамблдор, зная, что Снейп ему перечить не станет. Но тут он наткнулся на сопротивление «жаждущего знаний» ученика:

- Вряд ли. К тому же мне нужны зелья, чтобы стать аурором. Так сказала профессор МакГонагалл.

Это был серьезный довод, против которого ничего нельзя было сказать. Во всяком случае, Гарри рассчитывал на это. Но только в следующую минуту понял, что его загнали в ловушку.

- Тогда давай устроим тебе экзамен по окклюменции. Чтобы уж точно быть уверенным в твоих силах.

Хода назад не было. Если бы Гарри отказался, это возбудило бы ненужные подозрения, которых и без того было достаточно. Оставалось только согласиться. Последнее, что увидел юноша - это была направленная в него палочка. Дальше все погрузилось во мрак.

Надо сказать, что сопротивлялся он достойно. Гарри намертво заблокировал все доступы в свой разум, полностью отключившись от реальности. Он чувствовал давление, которое оказывала на него магия Дамблдора. Она словно каменная плита навалилась на него всем своим весом. Но не зря юноша упорно занимался несколько месяцев у лучшего специалиста в этой области. Сотворить ложную память при таком напряжении он не мог, но закрыться у него пока получалось.

В какой-то момент Гарри почувствовал, что давление спало. Но он не спешил расслабляться и, как оказалось, был прав. Дамблдор сменил тактику и теперь планомерно долбился в его сознание, словно пытаясь пробить построенную стену. Каждый такой удар отдавался болью во всем теле. В какой-то момент Гарри почувствовал, что его сознание покинуло плоть. Боль исчезла, и теперь некромаг мог посмотреть вокруг. Его беспомощное тело лежало в кресле. Глаза были закрыты, рука с крепко зажатой палочкой свесилась и буквально касалась мягкого ковра. Весь вид говорил скорее о смерти, чем о жизни, лишь еле заметная пульсация височной вены показывало, что дело еще не безнадежно. Но сидящего перед ним мага, казалось, состояние ученика не беспокоило. Бледное лицо с бисером пота доказывало, что он не прекратил своей атаки на сознание юноши. Гарри содрогнулся от такой картины. Ему почудилось, что в кресле директора сидит не белобородый старец, а огромный паук, опутавший своей паутиной всех и вся, и не терпящий, когда какая-то мошка смеет прекословить ему. Юноша двинулся вперед и заглянул в глаза противника. Там он увидел холодный рассудок и безжалостность к чужим слабостям. Но еще ярче - ненависть к чужой силе. В мире должна быть всего одна воля - его. Школа давала ему эту власть над людьми. Из своих подопечных он мог лепить кого угодно: союзников и противников, друзей и врагов. Все они были только оружием в его руках, шахматными фигурками в партии, которую он играл сам с собой. Ведь другого интересного соперника для него не существовало.

Гарри испугало это видение. Было страшно видеть такое в человеке, которого считал своим защитником долгие пять лет. Это вполне понятное человеческое чувство привело к тому, что он как в омут соскользнул в пучину боли, которая разрывало его голову. Еще секунда и защита пала бы, но его спас случай в лице профессора МакГонагалл. Она без стука вбежала в кабинет и с порога обратилась к директору:

- Альбус! Альбус!

Давление моментально исчезло, и Гарри с облегчением услышал усталый голос директора:

- Что случилось, Минерва?