Некромагия-1. На лезвии ножа

- Флоренц, могу я спросить, откуда вы знали, что должно было случиться в субботу, и что именно там случилось?

- Но в тот день было солнечное затмение.

- Я не видел.

- Оно и не могло быть видно в наших широтах, но оно было. В такие дни некоторая магия наиболее ощутима. Вы набираете силу, наш будущий Лорд. Неудивительно, что некоторые наиболее близкие вам по магии существа чувствуют это.

- А разве кентавры принадлежат к темным силам?

- Нет, мы стараемся придерживаться равновесия. Разве к вам не приходили единороги, олицетворение света и чистоты, разве не благоволит к вам феникс, это солнечное существо? Да и тьма не всегда зло. Разве вы зло, Гарри Поттер?

Юноша ненадолго задумался и поделился сомнениями:

- Все - судьба, предсказание, долг - ведет меня к убийству. А убийство зло, так все говорят.

Флоренц лишь покачал головой в ответ.

- У людей есть теория, которая называется «концепцией меньшего зла». Есть и другие доктрины, которые заставляют перевернуть картину и посмотреть на нее с иной стороны. Много философских течений, которые оправдают насильственную смерть. Особенно если она коснется того, кого называют сейчас Лордом Волдемортом, или кого-то ему подобного. Только помните, Гарри Поттер, что если на одну чашу весов кладется чья-то гибель, но на другую тоже придется положить чью-то судьбу. Так работает закон равновесия.

Гарри понял, что Флоренц сказал все, что хотел и мог, и дальше ему придется разбираться самостоятельно. Он поклонился мудрецу и вышел из класса.

* * *

В преддверии начала квиддичного сезона суета и волнения набирали свои обороты. Гарри не мог припомнить, чтобы это событие хоть однажды вызвало такой ажиотаж. Может, дело было в том, что команды наполовину состояли из новичков, а может, в предчувствии надвигающихся перемен. Весь магический мир находился в состоянии подготовки к очередной войне, и никто не мог сказать с уверенностью, что она не начнется в скорейшем времени.

Поняв, что сейчас мысли ребят заняты отнюдь не дополнительными уроками, Гарри отменил занятия Армии Дамблдора на этой неделе, тем более что новое расписание еще не было готово. Теперь команды с чистой совестью пропадали на поле и тренировались там до наступления темноты. Таким образом, у самого молодого преподавателя появилось время немного отдохнуть хоть от части своих обязанностей, а заодно обдумать свое положение. А подумать было над чем.

Отношения с друзьями потихоньку восстанавливались, что не могло не радовать. Пусть Гарри не мог рассказать им всего, что с ним сейчас происходило, но за прошедшие годы он привык опираться на ум и знания Гермионы и на верность Рона. Последний, кажется, чувствовал себя виноватым за их ссору и теперь постоянно крутился где-то рядом, то и дело приставая с разговорами о перспективах победы гриффиндорской команды или спрашивая совета то по одному, то по другому вопросу. Иногда это начинало напрягать, посему Гарри принял единственное возможное решение: постарался перенаправить энергию Рона на достижение более завидной цели - завоевание сердца Гермионы. Через пару-тройку дней он сам понял, что сделал для всех доброе дело. То, что этим двум суждено быть вместе, было понятно уже давно. Порывистость и бестактность Рона компенсировались безупречным воспитанием Гермионы, тогда как он отвлекал ее от попыток превратиться в ярого книжного червя. Гарри смотрел на них и видел, что у них есть будущее и в его силах сделать так, чтобы оно стало безоблачным.

Малфой оставил его в покое. Кажется, ответив на все свои вопросы и сделав свой выбор, этот аристократ сам старался держаться подальше от своего Лорда. В этом был резон, ведь так или иначе Гарри еще предстояло встретиться с самозванцем и, как подсказывала Драко его слизеринская натура, в битве титанов главное - не оказаться на линии огня.

Отношения с Сириусом вернулись на круги своя, тогда как наперсниками Гарри стали Оливьер и Ремус. С одним новоявленного Лорда связывала некая общность ситуации, другой же просто мог выслушать и принять необычность юного друга. В какой-то момент Гарри поймал себя на мысли, что воспринимает этих седовласых магов как две стороны единого целого. Некромаг по рождению и оборотень с раннего детства были чем-то неуловимо схожи и, в тоже время, словно стояли на двух чашах весов, как жизнь и смерть.

Но наиболее Гарри беспокоило отношение к нему Дамблдора. Что-то неуловимо изменилось в том, как директор смотрел на своего Золотого Мальчика, во взгляде пронзительных голубых глаз сквозило подозрение. Снейп тоже это заметил. Назревал конфликт, который мог закончиться катастрофой. И он не преминул случиться.

* * *