Некоторые вопросы теории катастроф

Я была потрясена до глубины души: оказывается, самое обидное, что о тебе могут сказать, – это что ты отвратно целуешься.

По идее, куда страшней, если назовут предательницей, лицемеркой, стервой, шлюхой или еще каким-нибудь нехорошим человеком. Или хоть просто ябедой, дешевкой, чокнутой. Но нет, даже «никакая в постели» не так ужасно – у каждого может случиться неудачный день, и даже такой рысак-чемпион, как Счастливей Некуда, выигравший в 1971 году и Дерби, и Прикнесс, может вдруг на Бельмонтских скачках прийти последним.[461] Но когда ты целуешься до того отвратно, что тебя сравнивают с тунцом, – ничего хуже вообразить невозможно, потому что это значит, в тебе нет страсти, а человек без страсти… Такому лучше сразу сдохнуть.

Я шла домой пешком (4,1 мили) и всю дорогу снова и снова прокручивала в голове унизительные слова (на замедленной перемотке, чтобы как следует прочувствовать и перестрадать каждый свой аут, офсайд и неточный пас). Дома забилась к себе в комнату и разрыдалась – до икоты, до головной боли; казалось бы, так можно оплакивать только смерть близкого человека, неизлечимую болезнь или конец света. Больше часа я ревела в мокрую, осклизлую подушку. Темнота, разрастаясь, наполнила комнату, за окнами притаилась ночь. Наш дом, изысканный безлюдный особняк номер 24 по Армор-стрит, словно ждал, когда я успокоюсь, – так летучие мыши ждут захода солнца, так оркестр ждет дирижера.

С чугунной головой и опухшими красными глазами я поплелась вниз. Прослушала на автоответчике папино сообщение, что он сегодня ужинает с Арни Сандерсоном, вытащила из холодильника шоколадный торт из кондитерской «Стоунроз» (купленный папой в рамках целевой программы «Подбодрим Синь») и, прихватив с собой вилку, отнесла торт в свою комнату.

– Свежие новости на сон грядущий! – пропела у меня в голове воображаемая Черри Джеффрис. – Тайна убийства Ханны Шнайдер, сорока четырех лет, ошибочно принятого за самоубийство полицией округа Слудер, наконец раскрыта! И раскрыла ее не полиция, не национальная гвардия, не охрана заповедника, не ФБР, не ЦРУ, не Пентагон, не служебные собаки, не экстрасенсы, не ясновидящие, не супергерои и не марсиане, а всего лишь отважная ученица местной школы «Сент-Голуэй» Синь Ван Меер – обладательница сногсшибательного интеллекта. Ее ай-кью равен ста семидесяти пяти! Невзирая на противодействие учителей, других учеников и даже собственного отца, школьница распутала тонкую ниточку, ведущую к убийце. Сейчас преступник задержан и ожидает суда. Мисс Ван Меер, получившая прозвище Сэм Спейд[462] В Юбке, неоднократно появлялась в качестве гостьи разнообразных ток-шоу, от «Опры» и «Лено» до программ «Сегодня» и «Точка зрения»[463], ее портрет помещен на обложку журнала «Роллинг стоун», и мало того – ее пригласили в Белый дом, где за обедом президент Соединенных Штатов предложил мисс Ван Меер, несмотря на ее юный возраст, выступить в качестве американского посла во время кругосветного турне доброй воли, призванного способствовать делу мира и свободы во всем мире. И все это – накануне зачисления в Гарвард! Боже, это что-то! Правда, Норвел? Норвел?

– А-а… Да-да.

– Вот доказательство, что наш мир пока еще не катится в пропасть. Потому что не перевелись настоящие герои и мечты действительно сбываются!

У меня просто не оставалось другого выхода, кроме как последовать примеру старшего инспектора Карри. Когда расследование заходило в тупик – например, на стр. 512 книги «Спесь единорога» (Лавель, 1901), – когда «все двери прочно заперты и все люки в подвале закрыты на засов, нам с вами, любезный мой Хорэс, остаются лишь слабые потуги отыскать корень зла, подобно тому как бездомный пес, бродя по каменным городским улицам, роется в отбросах, надеясь наткнуться на огрызок баранины, выброшенный каким-нибудь торговцем или стряпчим. Однако есть еще надежда! Помните, друг мой: бродячий пес ничего не упускает! В минуту мучительных сомнений возвращайтесь к жертве! Она укажет вам путь».

Я достала стопку ярко-розовой бумаги для заметок, форматом пять на семь дюймов, и составила список друзей Ханны – тех немногих, о ком я знала. Покойный Смок Харви и его семья в Финдли, Западная Виргиния; коллега-волонтер из приюта для бездомных животных – Ричард-не-знаю-фамилии, живет на ферме, где разводят лам; Эва Брюстер; Док и другие мужчины из Коттонвуда (хотя их вряд ли можно назвать друзьями, скорее знакомыми).

В целом улов довольно скудный.

Тем не менее я решила (несколько нахально) приступить к делу, начиная с самого первого пункта – с семейства Харви. Побежала к папе в кабинет, включила его ноутбук и в поисковике Worldquest набрала имя Смока.